Кстати, невесело усмехнулся Белов. Вы сейчас почти угадали смысл рекламы, которая была изображена на том щите, что прихлопнул Инну Моктионову. Там была реклама местной сетевой кофейни, рисунок стакана кофе и сэндвича, название кофейни Блицкафе и слоган: Большой стакан кофе и сэндвич по цене такой-то. Заправься и живи дальше. Как-то так.
Это очень интересно, сказал Максим. Кофейная тема прослеживалась и в деле нашего Егора Никанорова. Сотрудница Егора, Надежда, рассказала мне, что он, будучи кофеманом, не способным прожить без кофе и получаса, после возвращения из Оренбурга перестал даже смотреть в сторону кофемашины. Словно его подменили. Этот факт, кстати, и явился основанием моей командировки в Оренбург. Да ладно, скажу, как есть. Я манипулировал этим фактом, чтобы выбить себе командировку в Оренбург. Я заинтриговал своего шефа, и он дал добро на мою командировку. На самом деле, я подозреваю, что Надежда немного приврала, нафантазировала. Знаете, есть такие люди, которые в беседе со следователями начинают преувеличивать и фантазировать. Им кажется, что, если они не расскажут что-то следователю, то сами попадут под подозрение. Вот и начинают сочинять.
А на самом деле? спросил Белов. Вы с детства мечтали приехать в наш Оренбург, и вот подвернулась такая возможность?
Городок, конечно, славный, но чтобы мечтать о нем с детства Нет, извините, такого не было. На самом деле, мне просто нужно было уехать из Москвы на некоторое время. Семейные проблемы.
Бывает, понимающе покивал Белов.
Но я и представить себе не мог, что в Оренбурге мне предстоит столкнуться с такими невероятными и интересными событиями, сказал Максим.
Было бы еще интереснее, заметил Белов, если бы мы хоть на один маленький шажок продвинулись в понимании того, что произошло в Оренбурге в последние дни. Хоть на полшажка.
***
Сторож муниципального кладбища уже несколько раз прошел по хрустящей гравийной дорожке между третьим и четвертым рядами могил, наблюдая за мужчиной, застывшем у могильного камня, установленного здесь совсем недавно. Мужчина, сгорбившись, сидел на краю могилы спиной к дорожке уже пару часов, и сторож был всерьез обеспокоен его состоянием, ведь на своем веку он был свидетелем стольких трагических случаев, когда у посетителей кладбища не выдерживало сердце.
Сторож еще пару раз прошел по дорожке, а потом все-таки подошел к мужчине, и тихо покашлял в кулак. Мужчина вздрогнул и обернулся. Его глаза были красные, а на лице были видны следы от слез.
Уже закрываете? спросил мужчина, быстро вытерев слезы ладонью. Мне пора уходить?
Не переживайте, если хотите, можете посидеть еще, сказал сторож. Только я вот о чем подумал. Та, кто здесь лежит что бы она сказала, если бы видела, как вы страдаете, сидя здесь на холоде столько времени, без воды и еды? Была бы она рада этому?
О-о-о, я бы выслушал от нее столько нравоучений на этот счет, улыбнулся мужчина, вероятно, представив себе эту картину. О том, что я сижу на холодном камне, что не соблюдаю режим Я был бы силой уведен домой, напоен имбирным чаем и накормлен мясным пирогом. Фирменным мясным пирогом, какой могла сделать только она, моя Элен, моя любимая доченька.
Сторож кивнул и промолчал, понимая, какую трагедию недавно испытал и продолжает испытывать этот мужчина. Ведь в мире нет ничего страшнее, чем стоять у могилы собственной дочери.
Вы правы, мужчина поднялся, посмотрел вверх, в звездное небо. Возможно, она еще где-нибудь недалеко, видит меня, и переживает за меня. Наверное, мне нужно сделать то, что она сейчас настоятельно бы мне рекомендовала поехать домой, принять горячий душ, поужинать и лечь спать.
Вот и правильно. Вы молодец, сторож протянул мужчине руку. Александр.
Серж, мужчина пожал Александру руку. И спасибо вам за ваше участие. Кстати, вы не знаете, кто принес эти цветы? Позавчера их не было.
Он показал на небольшой букетик ромашек у могильного камня.
Молодая женщина, шатенка, довольно приятной внешности, принесла их вчера.
Кто бы это мог быть? растерянно проговорил Серж. Я не припомню ни одной знакомой шатенки.
*