Bla Bla, сказал мужчина.
Он немного говорит по-французски, сказала Овсянка, но сейчас не может ничего вспомнить. По-моему, он слишком много времени провел на улице в этом костюме. Нужно отвезти его в отель и засунуть в холодную ванну.
Я не нашлась, что ей возразить».
Я собиралась еще сказать пару слов от себя и спародировать стиль Эмилии, но тут раздался стук в смежную дверь, и я поспешила убрать разбросанные книги в рюкзак.
4
Первым делом Лисетская спросила:
Ты установила приложения?
Да, сказала я, протягивая ей телефон. Я могу объяснить вам, как ими пользоваться. И я вбила туда свой номер.
Спасибо, не нужно, сказала Лисетская, убирая телефон. Идем.
Мы спустились в вестибюль и вышли на улицу.
Ты хочешь есть? спросила Лисетская. Я попыталась по ее лицу угадать правильный ответ, но это было совершенно невозможно. Если бы мы не шли, а стояли на месте, я бы решила, что ее парализовало, настолько у нее было каменное лицо. Если это была пластика, то серьезная будто ее лицо целиком отлили из резины.
Понятно, сказала Лисетская. Идем. Ты хорошо знаешь город?
Я помотала головой.
Не страшно. Она взглянула на часы на правой руке. Легкий ужин тебя устроит? Я хочу сегодня съездить в больницу, а там ограниченные часы посещения.
Хорошо, сказала я. Есть мне совершенно не хотелось, потому что организм, кажется, еще не отошел от поезда. Живот вдруг заныл, и я, надеясь, что это не разозлит Лисетскую, достала телефон и открыла Рэдд, чтобы свериться, что мой цикл и вправду сократился уже второй раз подряд месячные начинались на два-три дня раньше, чем предсказывало приложение.
Лисетская легко коснулась моего плеча, указывая, что мы сворачиваем. Я дернулась, потому что не ожидала прикосновения, и тут впервые лицо критикессы расплылось в улыбке.
Это кафе тебя устраивает? спросила она, указывая на ресторанную вывеску на другой стороне улицы. Там было восточным курсивом написано: «Чайхана».
После того как я заказала нам ужин, Лисетская наклонила голову и стала внимательно меня рассматривать. В ресторане было сумрачно, и она выглядела еще моложе не старше моей тети. Я уже успела сходить в туалет и закинуться двумя таблетками пенталгина и теперь пыталась поудобнее устроиться на удивительно жестких подушках, которыми были устланы скамьи, заменявшие в ресторане стулья.
Однажды, начала Лисетская, когда ты еще не родилась, мы с Роланом и несколькими другими друзьями оказались в очень похожем ресторане в Стамбуле. Там было очень дымно кальяны, и Ролан сказал, что восточная обстановка мешает европейцам читать выражения лиц собеседников.
Она больше не улыбалась, и я не могла понять, какой реакции она от меня ожидает. Моего французского хватало для того, чтобы понимать все слова, которые она произносила, но не для того, чтобы чувствовать какие-то языковые нюансы, которых, в ее речи, кажется, было очень много.
Я приехала в Санкт-Петербург, сказала Лисетская, чтобы повидать старого друга. Много лет назад мы некоторое время жили вместе, а потом нас обоих довольно долго допрашивала полиция, и мы рассорились. У него осталось несколько нужных мне вещей и я надеюсь, что сейчас он их вернет.
Она замолчала, и я спросила:
Каких вещей?
Разных. Но в первую очередь мне нужен последний дневник моей подруги Эмилии, сказала Лисетская. Ты знаешь про дневники Эмилии?
Я кивнула.
У моего друга хранится ее последний дневник, и я очень надеюсь его получить, потому что Она снова замолчала, но в этот раз по движению ее пальцев я поняла, что ничего говорить не нужно. Лисетская как бы рисовала в воздухе перед собой маленький знак бесконечности. Ее взгляд оставался неподвижным. Потому что там есть одна страница, на которой наверняка написано имя убийцы Эмилии. К тому же я занимаюсь изданием этих дневников это дело всей моей жизни, будет обидно оставить его незаконченным.
Мы помолчали.
Она была убита, ты это знаешь? спросила Лисетская.
Нет, сказала я. Я этого не знала.
У меня в голове все никак не соединялись фотографии и текст из википедии и эта женщина она говорила со мной, рассказывала какую-то безумную историю и, кажется, ожидала, что я тоже в ней как-то поучаствую.
Зачем вы мне это рассказываете? спросила я.