Но однажды его не оказалось на месте, а второй дядька, явный ирландец, как и многие жители и работники этого района, именующегося «Chelsea», подмигнул мне и плеснул в бокал щедрую порцию кентуккского виски.
На сегодня я тут главный, сказал он мне.
Я сделал глоток, и желание тратить деньги на такси начало пропадать. По крайней мере, в этот вечер. Ирландец достал сигару и пыхнул ароматным дымом. Я обнаружил такую же сигару у себя в руках и тоже пыхнул дымом. Мы некоторое время попыхтели, потом он что-то сказал. То ли от выпитого «Jack Daniels», то ли от дыма «Crown», но я не понял смысл его фразы. Слова все были знакомы, но совместное их значение от меня ускользало. Я сказал:
Fuck!
Exactly! ответил ирландец и плеснул нам еще вискаря.
Слушай, приятель, а ваши компьютеры имеют выход в интернет? мне пришла в голову мысль поэксплуатировать фрахтователей.
И не только выход, но и вход! обрадовался мой собеседник. Прошу!
Он сделал рукой широкий жест, и я оживил ближайшую спящую машину. Проверка почты не заняла сколь-нибудь много времени: никто мне не писал. Я посмотрел спортивные новости, перешел к музыке и, вдруг, обратился к ирландцу, пораженный внезапным откровением.
Слушай, товарищ (comrade), а библиотеки здесь есть?
А то! ответил он, весьма польщенный моим к нему обращением. Здесь же Гарвард!
Нет, замотал я головой. Такие интернетовские, чтоб редкие книги онлайн, статьи с отвергнутыми научными кругами гипотезами и все такое.
Библиотека Национального Конгресса, закивал ирландец. Или что-то в этом роде. Уно моменто.
Он подъехал на своем кресле ко мне и начал тыкать пальцем в клавиатуру. Его толстые, похожие на сосиски, пальцы шевелились, как лапки у паука, но набирал команды он только одним, указательным. Интернет был не самый скоростной, поэтому для его работы это вполне хватало.
Что-то грузилось, картинки меняли друг друга, одна монументальней другой. Наконец, вылезла что-то с пояснением «Harvard branch».
Надо регистрироваться, кивнул он мне на монитор. Сейчас мы им это устроим.
Он ввел имя и фамилию, которые с очень большой натяжкой походили на мои. Если регистратор был глухим и не умел читать, тогда да, в любых остальных случаях нет. «Пупо Стриччи» под таким именем я вносился в список читателей.
Почему так? удивился я.
Так проще, пожал плечами ирландец. Я даже вспомнил, что его зовут Патрик. Граждане США по упрощенной форме.
А этот Пупо Стриччи гражданин США?
Конечно, обрадовался Патрик. Бледный шест (Pale Pole) стопроцентный американец. Как и я.
Ирландец захохотал. Что-то знакомое для меня было в этом индейском прозвище. Точно! Так же иногда коллеги называли пузатого агента Пола. Стало быть, он всего лишь «стриженая попа». Ну, по-другому и быть не могло: уж очень он настоящим американцем хотел быть, уж очень за американским образом жизни гонялся.
Dago (итальяшка) наш Пол. Вот он удивится, когда узнает, что в библиотеку записался, сказал ирландец. Ни разу его с книжкой не видел. Даже кто такой Марио Пьюзо не знает.
Он отъехал на своем кресле с колесиками к другому столу, достал из него какую-то папку и принялся водить ногтем по строчкам одной из ее страниц. Потом переписал что-то на отрывной листочек и с ним вернулся обратно.
От нас ничего скрыть нельзя, пояснил мне Патрик. Мафия бессмертна.
Он ввел какие-то цифры и щелкнул пальцами «вуаля». Предложил мне посмотреть на его работу. Я посмотрел и догадался, что для входа в систему осталось всего лишь придумать пароль.
И все? недоверчиво спросил я.
Проще простого, доверительно сообщил мне ирландец. Если ты, конечно, знаешь номер его социального страхования. А я знаю! Точнее не я, а наша бюрократия.
В перерывах между отсылкой себе на электронный адрес копий всяких викингских саг, работ Иммануила Великовского и Бертрана Рассела, родной сердцу каждого карела-ливвика «Калевалы», записок Нобелевского лауреата Джона Ватсона и многого другого, мы с Патриком пили безразмерную бутыль виски, и он жевал свою сигару. Я продолжать баловаться с дымом больше не мог: вроде бы мне еще на пароход надо было как-то возвращаться.
Вот мы тут американцы, говорил мне мой собеседник, жестом не разрешая мне делать кое-какую поправку. Мой дед уже родился здесь. А все равно мы считаем себя ирландцами. И прочие люди говорят: американец из голландцев, положим. А сами перебрались сюда чуть ли не во времена войны Белой и Алой розы. Так почему же в Россиянии все только русские? Куда подевались всякие кривичи, вятичи, ижора и прочие? Их что истребили? Вот ты, например, кто?