Но однажды ее жизнь обернулась бесконечным кошмаром, который вошел в их дом вместе с Штайнманном, весело насвистывавшим какую-то оперетку. Он заставил жену тщательно отряхнуть щеткой влагу со своего пальто, после чего снял его с себя. Расправил руками щеголеватый фрак и Козимея заметила, что один манжет чем-то испачкан. Желая угодить мужу, она тщательно отряхнула его и уставилась на свои пальцы, которые были испачканы чем-то нежно-розовым. Слишком ярким, слишком чистым, чтобы быть обычной грязью.
Что это? Спросила она неуверенным голосом, поворачивая свою руку так и эдак. Розоватая пыль ввела ее в ступор.
Это? Как-то слишком уж небрежно ответил ей Альфред и оттолкнул руку Козимеи в сторону. Должно быть румяна. Подумаешь. Ты хорошо отчистила их?
Румяна. Но она не пользуется румянами. Козимея вообще не прикасалась ни к какой косметике, считая, что таким пользуются исключительно непотребные девицы и актрисы, которые, впрочем, не слишком отличаются от тех самых девиц. Она почувствовала себя окаменевшей и разбитой одновременно.
Откуда же , начала она, но потом осеклась. Ведь и так все ясно. Он завел себе девицу.
Ну да, словно откликнулся на ее мысли Альфред, веселый как весенняя пташка. У меня есть любовница, дорогая. Думаю, тебе проще сразу смириться с этим. Не могу же я выходить в свет с такой курицей как ты? Меня должны окружать только юные элегантные девочки, если я хочу добиться успеха в высшем свете.