Доченька, не будешь ли ты так любезна приготовить нам кофе? Спросил Риоззо, спускаясь в гостиную. Козимея кивнула и исчезла, так и не произнеся ни слова.
Она у меня скромница, то ли пожаловался, то ли похвастался ее отец, садясь за стол и жестом приглашая Штайнманна сделать то же самое. Тот сел, развязно закинув ногу на ногу и рассеянно улыбнулся.
Да, действительно, но заметили ли вы как это ее украшает? Столь прелестный цветок просто обязан быть целомудренным, только так он становится еще более желанным.
Риоззо побарабанил пальцами по столу, глядя мимо Штайнманна и предложил:
Давайте уже говорить прямо, сударь, как есть. Вы ведь не просто так ухлестываете за моей девицей вот уже третью неделю? Вы ставите нас в неловкое положение перед соседями. Уже пошли пересуды. Если моя дочь для вас прекрасный и целомудренный цветок, то почему же вы бросаете на нее тень сплетен и насмешек? Бедняжка и так много терпит со дня смерти своей матери, ее постоянно то укоряют в некрасивости лица, то попрекают дурной фигурой и плохим вкусом в одежде. Не хватало нам еще, чтобы ее ославили как ветренную и развратную девицу. Заметьте, что она давно уже вышла из возраста нежнейшей юности, что дает больше поводов для осуждения. Зачем вы ходите к ней, да еще и со всеми этими подарками? Это некрасиво с вашей стороны, сударь.
Ах, как же мне донести до вас, что иначе я не имею никакой возможности ухаживать за вашей дочерью! Преувеличенно всплеснул руками Штайнманн и привстал, склонившись к Риоззо через стол. Он страстно заговорил, не давая тому вставить и слова.
Я увидал ее три недели тому назад в опере и подумал где бы я мог еще раз встретить это прелестное существо? Но мне сказали, что она не выезжает на балы, не бывает в ресторанах или галереях, и лишь изредка посещает картинную залу, работая там с набросками. Да, я подстерег ее там и попытался объясниться, но ваша дочь, подобно робкой лани, сбежала даже оставив свою пюпитр. Как вы помните, я занес его тем же вечером, ища встречи с ней. Все это время я хотел бы повидаться с Козимеей, страстно желая взглянуть в эти дивные чистые глаза еще раз, но нет! Она пряталась от меня как скромный цветок в оранжерее прячется за могучие листы своих товарищей. И у меня в мыслях нет как-то позорить вашу дочь. Поверьте, я был бы счастлив, если бы она приняла мое предложение стать супругой, но она избегает меня и оттого мне невыразимо печально на душе.
Тронутый столь выразительным монологом, Риоззо еще немного помолчал, медленно перебирая пальцами, затем снова заговорил.
Надеюсь, сударь, вы говорите это всерьез, а не в шутку или пытаясь выставить мою дочь на посмешище.
Да нет же! Как можно! Снова вскочил Штайнманн и принялся ходить по гостиной, едва не столкнувшись с Козимеей, которая несла поднос с кофе и печеньем. Он упал на колени перед ней и, молитвенно сложив руки, страстно выдохнул:
О, если бы вы, дивное и прекрасное существо, стали моей драгоценной супругой, то все на свете я бы отдал за счастье провести всю свою жизнь рядом с вами!
От неожиданности она едва не подпрыгнула и залилась пунцовой краской, в смятении не зная, что ей делать бежать ли обратно на кухню, идти ли к столу. Наконец, решившись, Козимея осторожно обошла все еще стоящего на коленях Штайнманна и водрузила поднос на стол, косясь на него. Штайнманн встал и тщательно отряхнул колени.
Простите мне мою несдержанность, сударыня, церемонно заявил он, в вашем присутствии я совершенно теряю голову от чувств. Но я рад, что наконец смог с вами объясниться.
Риоззо покачал головой и обратился к дочери:
Что же, доченька, тебе ведь когда-нибудь нужно выйти замуж. Я уже стар и не буду жить вечно. Должен быть мужчина, который позаботится о тебе. Что скажешь? Нравится ли тебе этот человек?
Девушка снова опустила голову и робко кивнула. В следующий миг, перестав владеть собой от волнения, она взбежала по лестнице, оставив мужчин одних.
Что же, важно заявил Риоззо, наливая себе кофе из кофейника, думаю, тут и говорить нечего. Другой партии у нас нет, думаю и не будет. Я рад, что моя дочь окажется женой любящего ее человека. Я готов благословить ваш брак, но вы должны мне хоть немного рассказать о вашем состоянии.
О, тут и рассказывать особо не о чем, Штайнманн сел и потянулся за кофейником, думаю вы слыхали о семье Штайнманнов? Мой отец, да будет ему небо вечной обителью, был весьма богат в свое время, но под старость увлекся биржевыми сделками с высокой степенью риска и прогорел. У меня есть старинная фамилия, которую я с гордостью дам вашей дочери. И собственное имение, пусть и немного обветшалое, но к свадьбе я прикажу сделать ремонт.