Ты чувствуешь старость? Видишь, как мы с тобой постарели? спрашивает она, поглаживая мое естество, опять набухающее пульсирующей силой. Мы скоро умрем, и это будет на закате.
Не болтай ерунды! я отталкиваю ее навязчивую руку, сажусь на кровати своими причитаниями о скорой смерти она отбивает всякое желание.
Испугался, милый? Не бойся, мы умрем быстро и нам будет хорошо!
Она лежит, раскинув в стороны ноги и руки, похожая на гигантского розового кальмара с щупальцами, опутавшими мою душу.
Несешь всякую хрень, Анжела, бормочу я, не глядя на нее. Мое настроение портится, и кажется, будто ее щупальцы высосали меня всего, выпили изнутри, отчего на кровати сижу не я, а лишь моя пустая оболочка.
Ты чего такой грустный? Разве нам не хорошо вместе? с томной ленивостью спрашивает она.
Потому что ты все время говоришь о сексе и смерти. Это меня напрягает.
Она приподнимается на локте, подползает ближе, заглядывает в мои глаза. Лицо ее серьезно, голос тоже.
Ты ошибаешься, я не говорю о сексе, как смерти. Хотя в момент оргазма я ее ощущаю.
Смерть?
Да. Я будто на миг умираю, а потом жизнь возвращается снова и я возрождаюсь. Об этом я тебе говорила в ресторане. Помнишь мои слова?
О том, что секс это и есть жизнь?
Да, да!
Она тянет меня за руку, заставляя опуститься рядом на кровать, кладет голову на мою грудь. Ее черные волосы скатывается с меня, как волны с берега, а я ощущаю себя землей, которую омывает ласковый океан. Я обнимаю ее за плечи, вбираю ее тепло и греюсь, чувствуя как оттаивает мое сердце.
Я все время говорю тебе не о сексе и смерти, продолжает она, а о сексе и жизни, а ты меня не слушаешь, глупый.
Просто Мне кажется, что ты зациклилась на этом. Смерть и жизнь, а между ними секс. Как-то очень заумно. Поехали лучше на пороги, а то твоя болтовня реально достала!
Ты иногда бываешь таким грубым, а еще работаешь в литературном журнале. Выражаешься как дворовый пацан.
Ладно, забей! говорю я, не желая продолжать этот никчемный разговор.
Вообще я ловлю себя на мысли, что из вечно скучающего одинокого мизантропа на Сахалине превращаюсь в недовольного всем брюзгу. И еще неизвестно, что лучше, ведь, на самом деле, все не так плохо: Москва подождет, Иванченко никуда не денется, остров Сахалин тоже останется на месте. Надо уйти в полный отрыв, если мне попалась такая телка как Анжела, радоваться жизни раз пошла жара.
Мы встаем, одеваемся неторопливо, без лишних разговоров. В холле, уже готовая выйти на улицу к машине, Анжела вдруг останавливается и обращается к симпатичному администратору:
Арти, тебя можно попросить об одной услуге?
Конечно! Арти смотрит внимательно и любезно. Что сделать?
Ты можешь нам поставить медленный танец?
Без проблем, а какой?
Отель Калифорния.
Артем в растерянности пожимает плечами:
Но у меня нет этой песни.
Анжела раскрывает свою сумочку и дает ему флешку.
Вставь, я скачала в Youtube.
Артем вставляет в гнездо телевизора гаджет, запускает проигрывание и на весь холл звучит приводящая меня в экстаз музыка легендарной рок-группы Иглз. Анжела подходит ко мне, кладет руки на плечи, и, проникновенно глядя в глаза, предлагает: «Потанцуем, пока еще можем?»
На ее глупые шутки я не отвечаю.
4. Закат
Тебе сколько лет на самом деле? спрашивает Анжела по дороге. Мы едем, как мне кажется, куда-то на север я плохо разбираюсь в здешней географии. Однако после небольшого городка Долинска повернули направо. Анжела пояснила, что сначала сгоняем на побережье Охотского моря, где она покажет мне как собирать янтарь, а оттуда уже поедем к порогам.
Что значит, сколько лет? Тридцать девять будет в октябре.
Анжела скептически оглядывает меня, время от времени отрывая взгляд от дороги.
Что так смотришь? Я выгляжу моложе?
Это я шучу. Не думаю, что после длинного перелета, недосыпа, ночного секса и вискаря, который потреблял почти без перерыва, мое лицо посвежело.
Нет, отвечает она и, видимо, хочет опять развить тему насчет стремительного старения, но замечая мой недовольный взгляд, переключается на другое. Покажу тебе как искать янтарь. Ты когда-нибудь собирал?
Я не был на Балтике. Рассказывали, там его много, даже вывозить запрещают.
У нас тоже нельзя. Но не везде. Мы поедем, где можно искать свободно.