Казалось бы, факт существования прикладных разработок опрокидывает тезис о принципиальной ориентации науки на истину. Однако такой вывод был бы поспешным и оттого поверхностным. В действительности ситуация не так проста: в прикладных исследованиях польза выступает не в качестве цели, а в роли фактора, детерминирующего направление научного поиска. Перед ученым простирается океан непознанного. В принципе он волен исследовать ту частичку океана, которая по какой-то причине привлекла его внимание, вызвала познавательный интерес. Но внешняя инстанция (государство, корпорация или еще какая-нибудь) ставит перед ним задачу: изучить именно этот объект, а не иной, познать законы такого-то процесса, а не другого. В случае прикладной науки сущность научного исследования не меняется, меняется инстанция, задающая мотивацию. На смену внутреннему мотиву приходит мотив, диктуемый извне. Это можно трактовать как ограничение свободы, а можно и как ее мобилизацию в определенном направлении. Конечно, такая ситуация способна породить конфликты внутри личности ученого, но это вопрос, не имеющий отношения к сущности науки как формы духовного освоения действительности.
К сущности науки имеет отношение другой вопрос о праве ученого на ошибку. Как явствует из всего нашего изложения, мы трактуем субъективность ученого как позитивное качество, естественное условие успеха. Но в силу диалектики реальной жизни любое достоинство заключает в себе возможность изъяна. Субъективность может привести к научному открытию, а может и породить заблуждения. Экстраординарная сложность процесса познания приводит порой ученого к ошибкам, к ложным воззрениям. Некоторые типичные ошибки ученых, обусловленные их субъективностью, рассмотрены, например, В. П. Поповым и И. В. Крайнюченко[83]. Назовем часть из этих ошибок:
«чрезмерное расширение моделей, маломерность, игнорирование влияния окружающей среды и экспериментатора; чрезмерное расширение зоны действия простых моделей, линейная экстраполяция каких-либо закономерностей в прошлое или будущее; использование некорректных аналогий; слепое доверие парадигмам, аксиомам, авторитетам, древним мыслителям, мнению большинства»[84].
Указанные ошибки досадны, но не фатальны. Они существуют в рамках научного познания как определенного вида деятельности. Само по себе совершение таких ошибок не выводит исследователя за пределы науки. В ходе критики или самокритики они преодолеваются, и прогресс науки продолжается. Добросовестные заблуждения в научном познании обычное дело. Они происходят в рамках той субъективности, что положена ученому как профессионалу, цель деятельности которого постижение истины. Иначе говоря, заблуждения в науке не связаны с превышением меры субъективности, естественной для ученого. Если же такое превышение происходит, интеллектуальная деятельность ученого приобретает иное качество: из творчества в рамках науки она превращается в деятельность за этими рамками.
Каковы причины такого нарушения меры? Конечно, наиболее очевидная, лежащая на поверхности причина непонимание ученым природы науки, недомыслие, проще говоря. Ученый вполне искренне может считать, что задача науки формирование каких-либо позитивных идеалов в обществе. Патриотизма, например. В советские времена это было особенно заметно на примере историков КПСС. Определенная их часть была убеждена в том, что они идеологические бойцы партии, призванные воспитывать народ в духе преданности идеалам коммунизма. В нашу задачу не входит оценка этих идеалов. Единственное, что мы в данном случае хотели бы заявить: не следует путать идеологию и науку. Однако во все времена была тьма охотников смешивать два этих вида деятельности[85].
Наше рассуждение не имеет своей целью покуситься на честь идеологии. Идеология важнейшая область деятельности, она выступает в роли идейной опоры классов и социальных групп. Идеология определяет стратегию их деятельности, цели, методы и пути их достижения. Далеко не каждый мыслитель в состоянии справиться с задачей выработать идеологическую доктрину, для этого требуются неординарные интеллектуальные качества. Однако у идеологии иная цель, чем у науки. Не следует ставить в вину идеологу его фактический статус. Но заслуживает порицания тот, кто идеологические построения путает (искренне ошибаясь или намеренно вводя в заблуждение неважно) с научным исследованием.