Там они первый раз и поцеловались. Они стали встречаться, и под новый год, когда родители еще не пришли с работы, он пьяный пришел к ней домой и чуть ли не силой взял ее. Нет, она не жалела. Ей даже понравилось. Только расстались они через неделю после этого случая. Максим еще пару раз переспал с ней, а потом Ира увидела его с другой.
Плакала, конечно, но слезами горю не поможешь. Да и горе ли это было
Эй, ты о чем задумалась?
Я? А Да так, о своем Ну, давайте за мою она запнулась и улыбнулась, красоту.
Так вот. Писали мы не на потребу. Мы сами поверили в то, что про нас думали окружающие. В девяносто первом, слава богу, на баррикадах мы не играли. Просто гитарист сломал руку, а другого искать не было ради одного концерта не времени, не желания. Может быть из-за того, что мы не были замечены в том фарсе, мы и остались на плаву. Мы стали непонятными, ведь мы не поддержали не ту не другую сторону. Пока шли огромные фестивали в поддержку новой власти, мы спокойненько колесили по России с сольными, лишенными реформаторского пафоса концертами. В репертуар вернулись песни с первых альбомов, да и новые песни все больше стали отстраненными от системы и прочего. Нельзя же петь в поддержку каждого переворота. Нам захотелось в эпоху, где все жили мимолетностями, писать о вечном. О вечных чувствах, о любви, о жизни, наконец В новую Россию мы шагнули звездами, а, в свете аполитичности, которая вдруг на нас нахлынула, мы стали как бы для всех. Одни на нас зубы скалили, что, мол, мы не продолжаем борьбу, другие наоборот в этом видели то, что мы ту борьбу выиграли и теперь обратились к чему-то высшему. Вот так вот все и произошло
Ира закурила следующую. Коньяк здорово ударил в голову. Ей стало абсолютно хорошо. Тепло. Солнце ласково проникало в кухню.
Слушай, я бы еще коньячку выпил. Ты как?
Не знаю.
Я смотрю, что ты еще нормально. Сходи вниз в магазин, я тебе денежку дам, а то пока мне переодеваться, то, се
Ну, может тогда не надо А то я совсем запьянею
И что, до дома не дойдешь? Я тебе такси вызову. Просто редко встречаешь таких красивых и умных девушек. Хочется пообщаться, а то у меня жена уехала, так и поговорить не с кем толком. Я имею ввиду женского полу
Ира докурила сигарету.
Хорошо. Я схожу.
Она вышла в коридор, надела пальто, переобулась.
На вот, возьми Кумир протянул ей несколько сотен. Коньяку возьми и, я не знаю, шоколадку какую-нибудь Я тебя подожду. Там, выйдешь из подъезда, сразу направо. Увидишь, там вывеска еще синяя.
Ага.
Ира вышла из квартиры и спустилась вниз.
Выйдя на улицу, она вдохнула аромат весны.
Огляделась. Ага! Вот и вывеска.
Магазинчик оказался на редкость чистеньким и светлым. Обычно в таких вот полуподвалах мрачно и как-то неуютно.
Пожалуйста, вон ту бутылочку коньяка и вот эту вот шоколадку.
Продавщица, улыбнувшись, назвала сумму, взяла деньги, отдала покупки, отсчитала сдачу.
Ира вышла на улицу.
Девушка! послышалось со стороны, А вы такая красивая куда?
Она посмотрела в сторону, откуда послышался голос. Рядом с магазином стояли три парня. Они были одеты в короткие кожаные куртки, кепки и зауженные джинсы. У каждого из них была бутылка с крепким пивом. Гопники. Ира немного побаивалась таких вот людей, тем более она слышала кучу историй, чем могут заканчиваться такие встречи.
Не ответив, она прибавила шаг. Вслед ей послышался гогот и улюканье.
Войдя в подъезд, Ира стрелой влетела на третий этаж и позвонила в звонок.
Дверь открылась, и Ира буквально впрыгнула в квартиру и сразу же оказалась в объятиях кумира.
Э, ты чего так носишься, спросил он, отступив на шаг.
Да там. Приставали на улице
К такой грех не пристать, улыбнулся Кумир, пойдем в комнату, посидим там, музыку послушаем. Мы просто альбом новый сейчас записываем, вот, хочу, чтобы ты оценила.
Ага
Ира босиком вошла в комнату.
В комнате стояла огромная кровать и стереосистема на тумбочке.
Отдав Кумиру бутылку, она села на кровать. Кумир сходил в кухню за бокалами. Разлил коньяк и включил музыкальный центр. Комната наполнилась звуками гитары и до боли знакомым голосом. Ире было удивительно. Вот она и стала первой слушательницей новых песен. Хотя. Ощущение нереальности ускользнуло от Иры, для нее ее Кумир приобрел вполне человеческие черты. Он больше не был эфемерным полубогом, он словно спустился на землю и вот сидит с ней, приобняв ее, пьет с ней коньяк Но от этого он не стал хуже. Нет, может быть и лучше