Этакого рода «инструментом пролетарского бравого и прилежного труда» можно было лишь разве что ДО ЧЕГО безрадостно начисто ведь вымести буквально всякую действительно более-менее разумную общественную справедливость.
Ну, а сколь весьма последовательно и разумно вымывать и вымывать нечистоты из всех тех наиболее темных углов ныне существующего общества, можно было, лишь разве что и близко при всем том, никак вовсе-то явно не боясь всей той еще стародавней темени и грязи.
Ибо разве что самым тем еще непосредственным образом до чего безбоязненно соприкоснувшись со всем тем сором будто бы, как есть ныне давненько минувших времен, и можно будет в некоей той наиболее отдаленной перспективе буквально всем этим миром липкую грязь минувшего, и вправду некогда всеми-то силами еще затем действительно же изжить.
Причем если то явно вот никак не будет хоть сколько-то вовремя верно и праведно на деле осуществлено, все человечество более чем естественно когда-нибудь затем еще ждет то самое совсем вот исключительно неизбежное может быть разве что только частичное, а то и того хуже самое полнейшее культурное вырождение.
Поскольку вся та еще древняя злоба и ненависть непременно ведь всегда все-таки найдут довольно действенный способ ударить всей своей силою, да и совсем же исподтишка, используя для всего этого самые свежие наработки из области буквально-то всеобщих научных достижений.
И именно как раз тогда и смогут найти вовсе-то совсем невзрачное свое отображение все те до чего безрадостные картины грядущего, более чем так отчетливо предначертанные миру писателем Уэллсом в его книге «Машина времени».
Его образы вовсе никак не чисты от житейского и крайне во всем популистского упрощения.
И все-таки они на редкость ведь откровенно всецело реальны в том и близко никак пока совсем никому и не ведомом, лишь разве что выжидающем своего часа, вовсе-то непредсказуемо грозном грядущем.
А есть еще и тот и впрямь однозначно так исключительно же щекотливый вопрос, а каким это именно оно когда-либо вообще только будет для всей этой нашей абсолютно ничем на данный момент и близко пока никак не встревоженной человеческой расы.
ЕЕ-то подчас, в условиях нашего современного быта, гнетет именно скука и отсутствие всяческих свежих впечатлений от совсем посеревшей и оскудевшей из-за полнейшего отсутствия каких-либо весьма и весьма головокружительных приключений, самой этак что ни на есть прозаически урбанистической жизни.
6
Мы отодвинулись от природы высокими стенами своих домов, и надо же нас при этом стала безмерно одолевать редкостная тоска по чему-либо не совсем обыденному; каждый глушит ее в себе, как уж он вообще только сможет.
Ведь тут, как говорится, все средства вполне одинаково хороши это и алкоголь, да так еще и бесконечное подглядывание, как в щелку, за чужими соитиями.
А, кроме того, тут уж на помощь приходит искусство, столь благодушно уводящее человека куда-либо в самую дальнюю даль от всяческих необычайно суровых житейских реалий, а потому и заставляющее его, всецело полнее безрадостно отвернуться, как от своей души, да и вообще от всякого принципиально насущного понимания любых истинных нужд остального общества.
И в данном уж случае подобного рода псевдоинтеллектуальная жвачка это, попросту говоря, самое что ни на есть дрянное зеркало кривоокой фантазии, явственно пытающейся блестящей красивостью всячески более чем надежно замазать серость долгих и безликих обыденных будней.
7
А к тому же это как раз именно подобным искусством, как правило, до чего, безусловно, навязывается серо-белое восприятие буквально всех людских поступков, темных пороков в области нравственности (про уголовно наказуемые деяния тут никто ничего и не говорит).
А между тем далеко не всему может быть дано простое, убедительное, по-житейски верное объяснение.
Ну, а это, в свою очередь, совсем этак без тени сомнения более чем безэмоционально само собой означает именно то, что в любых относительно сложных случаях жизни должны были быть полностью так досконально и последовательно сколь неотъемлемо выяснены все те побудительные причины, да и безо всякого, кстати, тупого зазнайства.
И вот еще что и самого беззастенчивого напяливания на чужую душу своего собственного весьма отвратительного багажа, как это довольно-то частенько подчас, собственно, и происходит.