Это же молдаване! Чего ты хочешь от них! У них в обычае нанять несколько человек да их руками отдубасить противника.
Пушкин расхохотался громко, говоря:
Меня очень забавляет такой легкий способ отмщения. Посмотрел на Марию с усмешкой и произнес, экая тоска! Хоть бы кто нанял подраться за себя!
Молдаванка вспыхнула и почти крикнула:
Да вы деритесь лучше за себя!
Да с кем же?
Вот хоть со Старовым; вы с ним, кажется, не очень хорошо кончили.
Пушкин, красный, как мак, бросил сквозь зубы:
Если бы на вашем месте был муж, то я сумел бы поговорить с ним. Потому ничего более не остается, как узнать, так ли и он думает! И прямо от нее отправился к карточному столу, за которым сидел ее муж, Тодор Балш. Пойдемте, обратился к нему, еле сдерживаясь, я вам должен коечто сказать И объяснил, что у него произошло с его женой, закончив такими словами: А так как я с женщинами не дерусь, то удовлетворения требую от вас.
Тодор Балш вскипел и пошел расспросить жену, но та его уверила, что, наоборот, это Пушкин наговорил ей дерзостей.
Молдаванин вернулся к поэту и, сверкая черными глазами, потребовал:
Как же вы требуете у меня удовлетворения, когда сами позволяете себе оскорблять мою жену?
Слова эти были произнесены толстым молдаванином с таким высокомерием, что Пушкин этого не стерпел тут же схватив подсвечник и замахнулся им на Балша. Но его приятель Алексеев, с которым он квартировал, успел перехватить его руку.
Балш в это время, совсем рассвирепев, стал кричать, что он трус, ссылочный мерзавец
Поэт не оставался в долгу и тоже кричал оскорбления и пытался достать его, изворачиваясь из рук Алексеева
Мать Марии Балш, которая присутствовала здесь же, упала в обморок. С беременной вице-губернаторшей, в доме которой все это происходило, тоже приключилась истерика. Испуганные гости разбрелись по углам и отовсюду глядели на происходящее молча. Люди вицегубернатора кинулись помогать лекарю, который тотчас явился со спиртами и каплями для матери Марии и губернаторши. Все стали ждать еще большей, ужаснейшей, развязки.
Противников, глядящих с ненавистью друг на друга, коекак развели генерал Пущин, который командовал дивизией во время отсутствия Орлова, схватив Пушкина, увез с собой.
Однако о случившемся немедленно донесли наместнику Бессарабии, генералу Инзову, и он срочно пригласил к себе вицегубернатора и Пущина для дачи объяснений. Затем, выслушав их, велел помирить поссорившихся и ни в коем случае не допустить дуэли.
На другой день, по настоянию Крупянского и Пущина, Балш согласился извиниться перед Пушкиным, которого нарочно до этого заманили в дом к губернатору.
Но спесивый молдаванин, вместо извинения, начал:
Меня упросили извиниться перед вами. Какого извинения вам нужно?
Не говоря ни слова, Пушкин подскочил к нему и дал пощечину, вслед за этим вытаскивая пистолет.
И Балш, вынужденный назначить ему время для поединка, ушел. Пушкин тут же помчался на квартиру к Пущину, бледный как полотно, но улыбающийся
Инзов, однако, не дал состояться и этой очередной дуэли посадил беспокойного подчиненного под домашний арест на две недели.
Продолжения дуэли не было, но еще долго после этого Пушкин говорил, что не решается ходить без оружия и, доставая пистолет, с хохотом показывал его на улице встречным знакомым.
Еще три несостоявшиеся дуэли в Кишиневе (1822г.)
В Кишиневе занимались топографической съемкой офицеры генерального штаба Валерий Тимофеевич Кек, Полторацкие Михаил Александрович и Алексей Павлович, а также Горчаков Владимир Александрович, с которыми поэт проводил много времени.
Один раз Михаил Полторацкий и Валерий Кек поссорились. И ссора вылилась в дуэль. Они должны были выехать в поле (место дуэли должно было состояться в так называемой малине, то есть, виноградники и сады за Кишинёвом).
Секундантом Кек взял Скартла Прункуло, молдавского помещика, а Полторацкий Пушкина. Но в ходе обсуждения условий Пушкин, который неукоснительно соблюдал все дуэльные правила, не согласился с Прункуло в чемто. Тот допустил обидное для него выражение. Пушкин объявил, что вызывает его на поединок. «Только после того, как решу с двумя с другими, с которыми дерусь», добавил он. Но до дуэли все же не дошло они помирились.