Логика, при всём своём пафосе, при всех своих претензиях на холодность и истинность рассудка, есть лишь «дитя совокупления фантазии идеального», и «памяти рационального». И как водород и кислород, горючие и взрывоопасные материалы, при своём синтезе порождают нечто противоположное горючести и взрывоопасности, воду, так логика, порождённая сочетанием «метафорических неустойчивых материалов», являет собой нечто холодно последовательное, нечто связывающее и определяющее, нечто монолитно твёрдое и устойчивое. Где каждое из этих «метафорических неустойчивых материалов», как известно, не без собственных врождённых естественных погрешностей. И логика, в силу своей «искусственности», (ведь она была создана в результате сношении «аналитического разума» базирующегося на памяти, и «идеального», базирующегося на фантазии), противоречит «естественной реальности» бытия отражающейся в нашем рассудке, и не гармонирует с ней так, как должна гармонировать с естественной истинностью действительной реальности.
Иногда создаётся впечатление, что наш «аналитический разум» в сношении с «фантазией идеального», вообще всегда идёт вразрез с естественной реальностью внешнего мира. И то, что наша «естественная реальность» отражённая в рассудке, почитает за истину, для них, иллюзия и ложь. И наоборот. То, что для «естественной реальности рассудка» ложь, ими воспринимается, как истинность. Порой возникает такое чувство, что некоторые «ганглии нашего сознания» живут на разных планетах. Мне даже в какой-то момент казалось, что это и есть вся соль лжи. Что ложь это то, что «не моё», в самом широком смысле слова. Но это от чрезмерной восторженности. Ложь, на самом деле гораздо шире в своей сути. Её сущность выходит за рамки одного явления, она слишком многогранна. И при всей нашей общей отвергаемости лжи, как чего-то обманывающего нас, как некоей фальши, её главными мотивами служат, безусловно, полезные для нашего существования, свойства. Её доминирующее значение несёт в себе ограждающую от враждебных стихий, причину. Ибо её «главные грани», защищают нас от «Дамоклова меча истинности». Ведь саму «иллюзию действительности», как некую определяющую гармонию всего нашего бытия, то, на чём зиждется вся наша действительная реальность, можно смело отнести ко лжи. А она есть, бастион нашего существования вообще.
Однозначное и категоричное отношение, как ко лжи, так и к истине, есть признак врождённого и неизжитого инфантилизма, который склонен вводить всё и вся в абсолютные рамки, как общего мировоззрения, так и собственной осознанности. Вообще всякая «однозначность», в любой из областей воззрения и созерцания всегда является признаком плоскости и слабости «развивающихся «ганглий осознанности». Человек, смотрящий в мир без максимализма и восторженности, видит во всём лишь противостояние, на всех без исключения уровнях воспринимаемой действительности. Здесь нет и быть не может никаких бастионов, никаких абсолютных и незыблемых граней, здесь нет истинности, но есть лишь фатальность. Здесь холодный разум идентифицирует и обозначает, либо сами силы (стихии), задействованные в этом противостоянии, либо то, что порождается в результате этого противостояния.
Человек, вкусивший с «древа познания» и расставшийся с детским инфантилизмом знает, что нелепо полагать, будто в нашей действительности может существовать «абсолютная ложь». Точно так же, для него нелепо думать, что в ней может существовать «абсолютная истина». Мало того, он чётко осознаёт, что любые «противоположности» в мире, не существуют одна без другой, и со временем проникают друг в друга. Происходит некая «диффузия противоположностей» и последующий «местный локальный синтез», с необходимыми трансформациями обоих противостоящих форм. И чем сильнее эти противоположности будут расходиться в твоём «рационально-аналитическом сознании», тем неразрывнее они будут становиться в твоём «инстинктивно-идеальном». Так синтезируются всякие монады нашей действительности, так синтезируются самые непримиримые противоположности. И в результате такого синтеза, происходит «чудесное», возникает нечто невероятное и великое. И это относится, в первую очередь, к физике сущего. Так неоспоримая аналитическая противоположность метафорических монад действительности огня и воды, в своём синтезе, дают ту искру, ту силу, и тот порядок, что составляет объективное бытие всего, что мы приравниваем к понятию «живого». Именно столкновение и последующий синтез этих непримиримых противоположностей, создаёт все невероятные, чудесные и фантастические формы «живого». Именно здесь лежит тайна жизни, её волшебная гармония, и недосягаемая суть.