Выпил и рассказ продолжил. Сидел у могилки долго, ни мыслей, ни идей. Водку, что на поминки прихватил по дороге, почти допил и вдруг Голос услышал. Зря, Голос заявил, здесь сидишь. Оттуда не возвращаются. Лучше вспомни, что Захар доделать не успел и займись этим.
Не стал уточнять у сторожа, (его голос был), откуда дядьку знает, а поехал на Днепр. Прощаться. И самому перед тюрьмой, и за дядьку Захара. Тот всегда мечтал пожить на реке. Не успел. На Седьмом причале, где у покойного был бокс 216 и стояла лодка «Крым», в полной темноте пролез через знакомую с детства дыру в заборе, нашёл в тайничке ключ и открыл бокс (минигараж 1,5 Х 1,5 метра). Перетащил в лодку мотор и всё необходимое для жизни на воде. Толкаясь веслом, минуя спящего в сторожке охранника, прошёл ворота.
Днепр приветливо покачивал лодку беглеца и мотор завёлся с пол-оборота. Дома и стены помогают. Тарас пришёл домой. Остались в прошлом похороны семейного счастья, да и дядьку вспоминал всё реже. Всё время руки и голова были заняты бытовыми заботами речного Робинзона. Накануне, когда отвозил рыбу, кто-то уволок всё мало- мальски пригодное в хозяйстве, с его островка. Следствием была необоснованная агрессия по отношению к Виктору, за что и прошу прощения. Хлебнул из кружки и закончил.
Уже два месяца один, одичал, ну вы видели. Ночью ныряю, утром рыбу везу в город. В Интуристе знакомая, одноклассница, машину за свежей рыбкой присылает, потом иностранцам за валюту скармливает.
И тут Витька как бухнет Места охоты покажешь? И ведь слушал с пониманием, сопереживал, а как про рыбу слово уловил сущность и простоту охотничью проявил.
Рыцарь подводной охоты.Free internet
Отсмеялись, Данила спросил: Ищут тебя? Тарас только плечами удивился, не знаю мол ничего. Разговор в другое русло направил. Здесь, рукой показал, старица старое русло Днепра, глубина метров 8, «прозрак» видимость в воде метра полтора. По ночам, когда течение усиливается, туда судак скатывается. В камышах прибрежных днём карп, лещи греются на мелководье. Ниже по течению остров с самой настоящей лагуной посредине. Два рукава входа выхода. В Днепр и Старый Днепр. В лагуне островки камыша плавучие, метров 5 в поперечнике. Под ними всегда сом стоит. Уже за полночь уговорили Тараса стихи читать. Забились в палатку, Тарас в ногах сидеть остался, и загремели над седым Днепром строки Гомера Хиосского:
«Снежинка каждая лишь память о былом через секунду капля терпкой влаги, сто тысяч раз она то лёд, то накипь, то светом глаз, то ангела крылом.
Века идут, но нет конца времён. Начертаны везде седые руны, и мир, что был пустым внутри и юным, наполнился шуршанием имён.
Вместил в себя огромность бытия и в каждой капле ветра дуновенье колышет в прошлом сумрачные тени, их менуэт на кончике копья.
Всего лишь дань, что образует твердь, основу миражей и новых будней. Они когда- то тоже были люди
пока им дверь в ничто не показала смерть.
И в каждой капле летопись и код. Я пью взахлёб живую воду знаний. Я муравей, что в каждый миг на грани.
Я человек! И я пойду вперёд».
Не поверили, что своё. Тарас смеялся, потом читал своё, тоже «гекзаметр».
Проснувшись с рассветом, Алексей выполз из палатки. Сбегал в кустики, вернулся к палатке и залюбовался многоцветностью утреннего Днепра. Светлый песок, свинцовая гладь, чёрная полоска противоположного берега, проступающая сквозь жиденькие клочья тумана. И буйство красного в рассветных облаках. Вспомнил строку слепого Гомера: «Встала младая из мрака с перстами пурпурными Эос». («Одиссея», II, 1; пер. В. Жуковского).
Что-то подобное звучало ночью, но сколько не напрягал мозг, из стихов Тараса запомнился только их антикварный размер. Пробудившийся Данила, присоединился к жалобам на память, но всё же исправил «антикварный» на «античный». И только с появлением Виктора обратили внимание на отсутствие самого поэта и его лодки. Имущество друзей валялось, лежало, пряталось там, где сон одолел его хозяев, а пребывание Тараса не оставило даже следа лодки на песке. Очевидно, она уплыла ещё до того, как уровень начал понижаться рано утром. Так или иначе, Виктор начал готовить завтрак на четверых. Дивная смесь горохового концентрата и говяжьей тушёнки благоухала лавровым листом на всю округу. Котелок каши съели втроём. И очень быстро. Зато вспоминали долго, всю жизнь. Так родилась легенда о Чёрном Подвохе с «Чорного» острова, читающем стихи. Встреча с ним сулила удачу.