Марфугу-эби, как обещали, доставили домой. Отец был уже в постели, а мама дожидалась нас с чаем. Брат быстренько попил чай и ушёл спать. Я размышляла, стоит ли рассказать маме о случившемся. Тут она сама спросила:
О чём задумалась? Не хочешь ли чего рассказать мне?
Я привыкла ничего не скрывать от мамы.
Да, есть что рассказать!сказала я и обо всём подробнейшим образом поведала ей.
Мама слушала, слушала и сказала:
Вот почему отец так не любит отпускать вас в театр. Разве взрослой девушке прилично знакомиться с первым встречным?
Нет, он вовсе не плохой человек!вспыхнула я и стала защищать джигита. Наговорила такого, что после самой стыдно стало.
Сначала-то все они хороши, потом только плохими становятся. Девушкам надо быть осторожными,сказала мама.
Меня всю ночь тревожили радостные и страшные сны. Утром во время чая, видя, что отец не сердится, я успокоилась. Зато в обед он был похож на сбесившегося пса. Ударил брата. Орал на маму: ты, мол, сама распускаешь детей.
Подойдя ко мне, он ревел:
Это кто же позволил тебе проводить в театре вечера со всякими обормотами? Как не стыдно тебе? Как не побоялась Аллаха? Ты позоришь своих мать и отца!
Я покраснела, мне жаль было маму, которая заливалась слезами, но греха я почему-то не чувствовала. Никаких угрызений совести не было. Отец бесился очень долго и под конец заявил:
Отныне запрещаю ходить в театр!
Увидев билеты, купленные на завтрашний спектакль, он от души сорвал зло, порвав их в мелкие клочья.
Жизнь стала невыносимой, дни потянулись тёмные и безрадостные. Особенно трудно было, когда в театре давали спектакль.
Я садилась за рукоделие и путала рисунок, всё получалось плохо, пальцы исколола иголкой.
Отец всё не мог успокоиться, зато мама, похоже, стала добрее и сердечней прежнего. Однажды, как всегда, в одиннадцать часов, огни в доме потушили и легли спать. Я долго не могла уснуть. В комнате родителей тоже не спали. До меня доносились то спокойный голос мамы, то гневный голос отца. Слышались лишь отдельные слова. Я очень страдала, не знала, куда себя девать, скучала по джигиту, хотелось услышать его голос. Мне казалось, что я разлучена с близким человеком, которого знала давным-давно. Делать ничего не хотелось. Думала отправить в театр брата, дав ему денег на папиросы, но его отец тоже не пустил.
Чтобы в театре ноги вашей не было!гремел он.
Почему-то всё время хотелось плакать. Я слонялась по комнатам, пробовала петь. Время тянулось бесконечно.
На другой день утром, часов в одиннадцать, у наших ворот остановилась лошадь. Я смотрела и не верила глазам: из повозки вылезал джигит, о котором я всё время думала! Тот самый!
Мама,закричала я,он приехал!
Мама встала с места:
Кто приехал?
Тот джигит!
Ну чего кричишь, парней, что ли, не видела?обругала она меня и стала разглядывать джигита, а сама соображала, что делать.
Зазвонил колокольчик. Мама застыла на месте. Сказала служанке:
Иди узнай, кто такой и что ему надо.
Колокольчик тем временем звякнул ещё.
Ты почему заставляешь человека ждать?крикнула я служанке и побежала открывать дверь.
Что ты делаешь, Нафиса, вернись!пыталась остановить меня мама.С ума, что ли, сошла?
Сердце моё сильно билось, казалось, вот-вот выскочит из груди. В сенях я глубоко вздохнула и, затормозив себя, подошла к двери. Джигит, ожидавший увидеть служанку, был немало удивлён. Чтобы взбодрить его, я сказала:
Добро пожаловать! Прошу вас, проходите!
Он покраснел и стал взволнованно пожимать мне руку. Вошли в дом. Мама, не зная, как держать себя с нежданным гостем, накинула на себя шаль и сказала:
Прошу вас, кунак[3]!
Не сумев скрыть своей радости, я просияла улыбкой. Мама сделала мне глазами какой-то знак, который я не поняла, да и не хотела понимать.
Джигит сказал:
Вас в театре не видно, туташ!
Да уж какой тут театр!воскликнула я.За прошлый раз наказание отбываю: отцу донёс кто-то, что мы с вами беседовали. Если бы вы видели, какой переполох он поднял! Словно день страшного суда настал!
Мама покашляла, делая мне какие-то знаки, а я, смеясь, выложила джигиту всё начистоту. Видя, что не может остановить меня, мама сказала:
Вели поставить самовар, дочка!
Спасибо, спасибо,сказал джигит,я ведь только поздороваться собирался.