Инсар бы никогда не признался, но Рауф внушал дикий, просто необъяснимый страх. От него точно стоило держаться подальше.
Воды нигде нет, повторил Рауф басом, но боги пустыни не оставили нас. В наших руках гадкий, уродливый монстр, а значит Значит, Вах-Нахим еще переживет всех! Мы еще покажем!
Да-а-а!! взревели охотники.
Слава богу удачной охоты!
Слава! Они подхватили клич Рауфа, и приласканные псы, спущенные с привязи, залаяли.
Поев, охотники поспешили куда-то наверное, к клетке со сфинксом, и к ночи Касим вернулся в шатер утомленным. Лицо его осунулось, взгляд, недавно горевший гордостью и счастьем, снова потух.
Молчит монстр, только и сказал он, а потом пробормотал: А ты не ел же почти, доходяга
Инсар что-то буркнул и лег спать. Он многое хотел сказать и то, что скучал, и то, что каждый день молился богам пустыни за жизнь Касима, но будущему охотнику не пристало болтать.
Касим смерил его недовольным взглядом, однако промолчал. Инсар всегда ел мало; он был худощавым, длинноногим и слабым для того, чтобы с Касимом уходить в пустыню.
Не выживешь ведь в пустыне, часто говорил Касим. И охотиться не сможешь.
Инсар и не хотел охотиться. Лишь вода звала его в пустыню. Вода, вкуса которой он почти не знал.
Бог солнца, бог песка, бог удачной охоты, еле слышно зашептал Инсар, сложив руки. Спасибо, что вернули Касима. Прошу, пусть вода вернется. Пусть ее будет бесконечно много. Я буду послушным. Касим будет гордиться мной. И Азра тоже. И мамочка. И отец. Пожалуйста, верните воду до края земли Я все сделаю. Я хочу увидеть бесконечную воду наяву.
Наяву, не во сне.
Покормив своего ястреба, Касим уснул, завернувшись в шкуры.
Он проснулся на рассвете и ушел, бормоча, что «во сне на этот раз вода падала с неба и наполнила почти весь мир» и что «это все так странно и глупо», а еще что он, Касим, «уже с ума сходит по этой воде», но Инсар сквозь сон почти ничего не разобрал.
И вроде привычная жизнь вернулась, и вновь потекли скучные дни нищего Вах-Нахима, но отчего-то воздух дрожал от напряжения, и разговоры взрослых казались осторожнее обычного.
С каждым днем охотники становились все мрачнее и мрачнее, околачиваясь у ржавой клетки и споря между собой. Сначала они долго беседовали с монстром через железные прутья, но сфинкс лениво отворачивался; потом терпение их начало иссякать.
Женское лицо монстра выражало лишь кошачье безразличие ко всему на свете, и краем уха Инсар услышал, что зовут сфинкса Сешафи, и это было единственное, что она сказала.
Иногда прибывали богатые караваны охотники из других селений, пронюхав о сфинксе, приходили с дарами, но ни ковры, ни драгоценности, ни оружие не могли пошатнуть уверенность охотников Вах-Нахима. Рауф сказал, что сфинкса они ни на что не променяют, и Вах-Нахим оставался таким же нищим. Караваны уходили обратно, а сфинкс Сфинкс молчал.
Словно разговаривали они с самой пустыней.
Каждый день Инсар проходил мимо клетки, и всякий раз он чувствовал на себе внимательный, острый взгляд.
В один день он не выдержал, остановился поблизости. Рядом никого не было, но крик о помощи точно кто-нибудь услышит так успокаивал себя Инсар, нервно сглатывая.
Опустив подбородок на сложенные лапы, монстр спал.
Но когда Инсар замер перед клеткой, сфинкс приподнял голову, и мальчик вспомнил: Сешафи. Красивое шелестящее имя, приносимое ветрами из сердца пустыни.
Черты ее лица были мягкими и плавными, как линии барханов, а взгляд глаз, так напоминающих винный камень, пронизывал насквозь. В этих глазах не читалось ни злости, ни обиды, ни страха только гордое спокойствие. Казалось, будто Сешафи чего-то ждала.
Инсар чудом заставил себя выдержать взгляд сфинкса и не отвернуться.
С-скажи нам, где вода. Голос дрогнул, но Инсар крепче сжал кулаки и все-таки добавил: Пожалуйста
Сешафи наклонила голову, вскинула тонкие брови, и Инсар затаил дыхание.
Он думал, что выглядит храбро, что Касим гордился бы им и наверняка похвалил, но сфинкс лишь молча улыбнулась и снова прикрыла аметистовые глаза.
Помнится, все истории Азры были про пустыню. Это часто надоедало, но Инсар напоминал себе, что больше рассказывать не о чем, и обида, ворча, уходила.
Казалось, никто лучше Азры не знал пустыню, ее секреты и коварства, но это было не так.
Говорят Когда старейшина вспоминала эту историю, взгляд ее туманился и уходил куда-то в пустоту. Это означало, что она вспоминает. Говорят, там, в сердце пустыни, живут сфинксы. Дети песков с телом льва, крыльями сокола и головой человека Страшные, сильные. Они все вымерли, сфинксов сейчас не встретишь, будто Будто и не было их никогда.