К его удивлению, в ней лежали все бабкины принадлежности для шитья и вязания. Растерянно покрутив головой, Елисей закрыл коробку и взялся за следующую жестянку. Тут были уложены всякие семейные мелочи, без которых не обходился ни один дом. В третьей коробке нашлись какие-то бумаги, выписки из церковной книги, а на самом дне кусок грубо обработанного кремня, просверленный в широкой части и подвешенный на шнурок.
Достав камень, Елисей растерянно оглядел его, машинально отметив, что длины шнурка как раз хватает, чтобы носить его на шее. Закрыв коробку, парень присел на соседний сундук и, глядя на разложенные вещи, еле слышно спросил:
Ну и зачем ты все это мне с собой положила? Неужто хотела, чтобы я на новом месте на такие мелочи не тратился? Хотя ты, бабушка, наверно, права. Дома без всего этого не бывает.
Сложив коробки обратно в сундук, Елисей закрыл крышку и, прихватив свинец, вышел из фургона. Машинально надев на шею шнурок с кремнем, он сунул камень за пазуху и, закрыв фургон, отправился в мастерскую. Поставив на огонь чашку с нарубленным свинцом, Елисей принялся собирать гранаты. К тому моменту, когда свинец полностью расплавился, очередной поддон был заполнен, и парень, сунув его под стеллаж, занялся отливкой пуль. Жестянки для оперения у него уже давно были нарезаны, так что работа спорилась.
Сняв с полки чугунок с готовым порохом, Елисей принялся переснаряжать патроны. Через четыре часа все пустые гильзы снова стали готовыми к употреблению патронами. Закончив, Елисей прибрал инструмент и окинул мастерскую хозяйским взглядом, отмечая, что продолжить выработку взрывчатки и пороха не получится. Кислоты осталось всего ничего. Пара литров в большой оплетенной бутыли.
Не мешало бы пополнить и запас хлопчатника. От двух больших тюков осталось столько, что удалось уложить все в корзину из-под фруктов. В общем, если осада в ближайший месяц не закончится, придется переходить на обычный порох. Да и то если свинец останется. Иначе придется переходить на белое оружие. С этими мыслями парень запер сарай и отправился снова на стену.
В лагере горцев все было так же, как раньше. Разбирали завалы, откапывали и хоронили убитых, перебирали оружие, в общем, наводили хоть какой-то порядок. За наблюдением за противником парня и застал комендант крепости. Подойдя, он осмотрел в бинокль лагерь противника и, вздохнув, тихо спросил:
Сколько у тебя зарядов к мортире осталось?
Еще тридцать штук, вздохнул Елисей в ответ. Но ежели они лагерь дальше перенесут, я не дотянусь. Этой-то ночью больше на удачу бил.
А как еще ее использовать можно? последовал быстрый вопрос.
Ежели перед атакой строй поставят, можно попробовать в него стрелять. Или во время самой атаки. Душ по десять за раз выбивать станем.
Понятно, мрачно кивнул комендант. Ладно. Придержим ее пока. С гранатами закончил?
Так точно. Все, что было, зарядил и собрал. Бери да кидай. Эх, командиров бы их всех выбить, не удержавшись, прошипел парень.
И что было бы? не понял комендант.
Горцы тут турками собраны. А не станет турок, их клановые вожаки сразу между собой передерутся. За то, кто самым главным станет, тут же грызня начнется.
А ведь ты прав, задумчиво протянул комендант. Только как это сделать?
При штурме длинный штуцер возьму и стану только по командирам стрелять, пожал Елисей плечами. Иного способа не вижу.
При твоем умении стрелять, для нас это будет, считай, потерей, все так же задумчиво протянул штабс-капитан. Но ты прав. Иного выхода нет.
Одного не могу понять, не удержавшись, высказался Елисей. Почему они при таких потерях не уходят? Ведь ясно же, что дальше будет только хуже. Что мы не сдадимся.
Вот и я этого не понимаю, мрачно кивнул комендант. Похоже, мы чего-то не знаем.
Ну, причина тут может быть только одна. Вся эта затея нужна только затем, чтобы отвлечь войска от чего-то большего, пожал парень плечами.
Ты опять про большую войну? скривился штабс-капитан. Забыл, что тебе тот полковник сказал?
Ваше благородие, фыркнул Елисей. Тот полковник, уж простите великодушно, дурак набитый. Павлин, умеющий только хвост распускать. А в военном деле и уж тем более в политике он ни черта не смыслит. Долдонит то, что при дворе генерал-губернатора говорить принято.
Язык придержи, жестко скомандовал комендант. Политика не твоего ума дело.