На Запсковье собралось тоже немало народу. Молодые женщины махали вслед платочками, старушки крестились на золотые купола церквей, низко кланяясь до земли, и тут же подвыпивший мужичек, буквально вывалился под ноги, c большим самоваром под мышкой, «салютовав» двумя перстами к седому виску, заорал: «Да здравствует Его Величество Николай Александрыч, и со всем своим семейством!»
Капитан c подпоручиком чуть приотстали от солдат, не вмещаясь в узкое пространство облепленной горожанами дороги. Робачевский хотел было дать команду повернуть роте на более широкую Ильинскую, но, опередив, из первых рядов донесся зычный приказ унтер-офицера Ефимова: «Рота! Равнение на пра-во!!!»
Солдаты c большим удовольствием затопали громче, повернув головы в правую сторону. Вразнобой, нарушая уставы, c кем-то радостно здоровались, и, чуть не сворачивая шеи, не могли оторвать от кого-то восхищенных взглядов.
Гадать долго не пришлось. У дверей булочной стояла жена капитана c маленькой дочкой Робачевская Наталья Сергеевна! Мило улыбалась, отвечая на приветствия. Помахала мужу.
Муж, зловредный капитан, Его Благородие, Сергей Николаевич, как ни странно, тоже ласково улыбнулся.
Событие для 3-й роты из ряда вон выходящее! Некоторые, отслужив и третий год, никогда не видели командира c благодушной улыбочкой на лице, а кто и видал, предпочитал лицезреть, от греха подальше, строгую его физиономию.
Об исключительной красоте Натальи Сергеевны были многие наслышаны, а сегодня, как говорится, воочию Подлинно восхитительная учителка словесности из Мариинской женской гимназии c белокурыми завитками волос, выбивающихся из-под модной шляпки, c чуть заметно округлившимся животом, махала им ручкой вслед.
Ух, ты!!! только и слышен пересвист в солдатских шеренгах.
Престиж капитана в глазах ошеломленных солдат за одно мгновение вырос в десятки раз. Теперь понятно, отчего Сергей Николаевич в последние дни такой добрый!
Новак чуть приостановился. Щелкнув каблуками, кивнул. Не в силах подавить растянувшейся до ушей улыбки, побежал догонять роту
Робачевский многозначительно оглядел подпоручика.
Чего? Просто, поздоровался вот, ответил на немой вопрос Новак.
Ничего. Я не про это! А про барышню в окнах дома Лахновского, хмыкнул капитан.
А, это племянница его, Анна Войцехович
Ужинать сегодня приходи. И Наталья моя просила. Так что ждем, еще раз хмыкнул Робачевский, и, точно опамятовавшись, рявкнул, ро-та! Песню, запевай!!!
Подпоручик Новак задержался в казармах. Проследил за сдачей оружия. Проверил порядок в помещениях. Выстроил получивших увольнительную, но, особо не придираясь, отпустил, напутствовав:
По кабакам не шастать! Друг дружку не оставлять нигде! Чтобы утром на плацу как огурчики!
Не извольте сумлеваться, Ваше Благородие, Алексей Федорович! Семенов уже мчался, точно шальной теленок, в сторону города.
Прибежал мальчишка. Спросив фамилию подпоручика, сунул Новаку записку. Получив копеечку, исчез также быстро, как и появился.
Прочитав короткое письмо, подпоручик помрачнел, ушел в офицерскую комнату и до полудня не выходил.
К вечеру из дверей крикнул дневального
На-ка денег. Сбегай в кондитерскую. Купи торт.
Слушаюсь, Алексей Федорович!
Только небольшой купи, но дорогой. Понял?!
Понял! Чего ж не понять?! Маленький торт и самый дорогой!
Хорошо! На сдачу можешь купить себе чего-нибудь, табаку или махорки. Давай, я за тебя подежурю
Спасибо, Ваше Благородие, я мигом!
Дневальный, оставив кинжал, убежал. Алексей прислушался к пустой казарме. Уловил посторонний звук. В умывальной довентил медный кран. Тут же пристроился на подоконнике, закурив папироску. Вытащил из нагрудного кармана скомканный лист. Еще раз перечитал. Горько усмехнулся. Порвав записку на мелкие квадратики, выбросил в ведро
Вот! Московский! Свежий! Господ Абрикосовых: «Полюби меня»! вбежал, сильно запыхавшись, солдат.
Кого полюбить? не сразу понял задумавшийся Новак.
Торт так называется: «Полюби меня». Три рубля отдал. А что дешевле были, уже все распродали
Хватило денег-то? Ну, спасибо тебе.
Еще остались, дневальный, нашарив в кармане медяков, высыпал целую пригоршню в ладошку подпоручика, еще папирос вам двадцать штук взял. Ваши любимые: «Герцеговины, Асмоловские».