А откуда он взялся в шкатулке у дяди Вали?
Не знаю, я только сегодня нашла. Обычно шкатулка в серванте стоит, а тут смотрю она на папиной тумбочке. Я открываю, а там мамин кулон.
Да уж, мистика!
Но ты никому, ладно? Ирка коснулась теплой ладонью моей руки, и меня словно долбануло током.
Я покраснел как рак.
Ромик, ты что?
Жарко тут у тебя. Пойду погуляю.
Ну иди! Ирка была расстроена, но в ее глазах промелькнул огонек насмешки.
Дома
Я гулял целый час, лишь бы не возвращаться домой. Мой отец пил каждый день, и приходил он обычно не в духе, устраивая нам с мамой концерты игры на нервах.
Мама даже придумала систему оповещения: если кактус стоит на подоконнике справа, то отца дома нет, если посередине, то он дома, но особо не буянит, а если слева, то он в гневе и мне лучше еще погулять.
Иногда отец задерживался допоздна, бухая то с коллегами по работе, то с разношерстными городскими приятелями, среди которых были известный бард Валерий П., несостоявшийся космонавт Аркадий В. и даже маргинал дядя Толя.
В такие вечера я, как щенок, забивался под одеяло и с замиранием ждал, когда на этаже остановится лифт. Отец открывал дверь своим ключом, потом начинались хождения по квартире, и я прислушивался к его шагам, интонациям. Он колобродил полночи: курил, хлопал дверями, гремел посудой, ругался.
Но самое-самое жуткое, что отец оскорблял маму. В такие моменты у меня внутри все взрывалось и я готов был ударить его. И чем старше я становился, тем сложнее мне было сдержаться.
Однажды он швырнул в маму свои очки и попал ей в лицо. Я, как был, в трусах, подскочил к нему с занесенным для удара кулаком, но мама взмолилась: «Рома, не надо!» А отец только усмехнулся: «Вот, вырастил гаденыша».
Когда отец напивался до чертиков и становился невменяем, мама хватала меня за руку и мы бежали из дома. Звонки в милицию заканчивались равнодушными отговорками: «Побои есть? Труп есть? Нет? Тогда сами разбирайтесь».
Я часто спрашивал себя, почему Ирке достался такой классный отец, а мне нет. В чем таком я провинился, что он терроризирует нас с мамой? Может, мне стать отличником, как Ирка?
О разводе не могло быть и речи. Идти нам с мамой было некуда, да и она все равно отца не бросит куда он без нас?
В тот вечер кактус стоял посередине. Может, обойдется без скандала.
Родительское собрание
На очередном родительском собрании Изольда вывела нас с Лехой к доске и предложила обсудить ситуацию.
Какую ситуацию? спросил Леха с вызовом.
То, как вы проводите свободное время!
А как мы его проводим? спросил я, сделав невинное лицо.
Так, что за вами с кирпичами бегают разные уголовники.
Так у них и спрашивайте! возмутился Леха.
Мы спросим! Мы спросим! Кто разбил окно во Дворце пионеров?
А мы-то откуда знаем?! воскликнул Леха с такой неподдельной искренностью, что во взгляде Изольды промелькнуло сомнение.
Но она быстро собралась и возразила обидно, но справедливо.
Вот за другими детьми с кирпичами не бегают.
Из зала посыпались реплики:
С этого все и начинается!
Им давно пора в спецшколу!
И наши дети с ними учатся!
Громче всех возмущался отец отличницы Светы Синицыной. В молодости он озвучивал негодяев в «Союзмультфильме», но был уволен за аморалку и с тех пор где-то подкручивался, что-то кому-то доставал, а заодно вымещал злобу на бедной Светке, лупя ее ремнем за любые оценки, кроме пятерок. В общем, вошел в роль, а выйти не смог.
Большинство старшеклассников знает, что вы, вот вы двое, все шкоды и устраиваете, прогремел он театральным басом и сверкнул глазами с такой ненавистью, словно мы с Лехой сожгли его дом и увели в рабство его семью.
А меньшинство младшеклассников? ухмыльнулся Леха.
Что меньшинство младшеклассников?
Они тоже знают, что мы все шкоды и устраиваем? пояснил Леха с издевкой.
На секунду актер так растерялся, что мы с Лехой едва удержались, чтобы не заржать.
Вот! воскликнула Изольда, лучшая иллюстрация к портретам Комарова и Монина. Прямо фильм снимай под названием «Виниться не буду, а буду хамить».
И я о том же! поддакнул ей отец Светы. Хоть кол на голове теши, а им все смешочки! И наши дети с ними учатся!