Иногда мне казалось, что прапорщик Касторский не такой уж и негодяй, как видится. Однажды мне посчастливилось наблюдать его неподдельное смущение, и даже некоторую растерянность от своих не совсем благовидных поступков. А случилось это примерно через месяц службы, на следующий день после принятия присяги.
В то утро с КПП[8] прибежал дневальный и взволнованно сообщил мне, что нежданно-негаданно приехала моя невеста, которая и ранее сообщала в письмах, что собирается это сделать, а я ее настоятельно отговаривал, учитывая долгий путь и риск разочарования слишком короткой встречей. Я полагал, что вряд ли отцы-командиры позволят отлучиться молодому солдату за территорию части тем более по случаю приезда не матери и отца, коих наехало по поводу столь знаменательного события немало, а всего лишь знакомой девушки. Естественно, я и обрадовался и расстроился одновременно, а дневального попросил больше никому не распространяться, надеясь, что эта новость каким-то чудом не дойдет до главного врага Касторского. Уж тот, будь уверен, пользуясь случаем, сделает все, чтобы совершить в отношении меня пакость по полной программе!
Впрочем, как я ошибался! Не успел я еще до конца осознать, как действовать дальше в столь щекотливой ситуации, как один из наших сержантов доложил мне, что прапорщик Касторский немедленно ждет меня в сушилке! Не у себя в кабинете, не в канцелярии роты, как это предполагалось, а в тесной и вонючей сушилке среди мокрых х/б и портянок! Уж не собрался ли он меня там придушить от радости в связи с представившимся случаем без свидетелей?
Встретил меня старшина роты в сушилке, как и следовало ожидать, с издевательской улыбкой на губах, которая моментально переросла в серьезную мину, с которой он и начал разговор:
Что, Санин, девушка приехала?
Да, товарищ прапорщик.
Это хорошо. Ты обязательно сходи к ней на КПП. А то неудобно как-то. С самой Москвы ведь добиралась?
С Москвы.
Объясни ей, что у нас война то бишь, армия. Это вам не в Москве в институте. Тут дисциплина и порядок.
Хорошо, товарищ прапорщик, спокойно соглашался я, чтобы не дать этому упырю насладиться своим отчаянным положением, тем более что в уме уже хладнокровно нарисовал себе нехитрый план похода к замполиту, который наверняка сможет решить этот вопрос без участия некоторых самоуверенных нижних чинов, но тут крошечные глазки Касторского загорелись вновь лукавым огнем.
Есть, правда, одно обстоятельство, когда старшина роты не заметит пропажи солдата из расположения части. Догадываешься, студент, что я имею в виду?
Нет, товарищ прапорщик.
Когда старшина роты будет пьяным, недвусмысленно намекнул Касторский, очевидно, не желая долго мучить догадками нерасторопного курсанта в вонючей сушилке, понял?
Понял, конечно, радуясь, что вопрос так легко, оказывается, решается даже на самом низшем уровне, так я побежал?
Куда?
На КПП. Не думаете же вы, что у меня в прикроватной тумбочке или, тем более, прямо здесь в сушилке способ старшину роты сделать пьяным припрятан?
Логично, спохватился Касторский, а у девушки твоей, если она не дура, конечно, все необходимое наверняка имеется! С пустыми руками навещать солдата никто сюда не приезжает.
Встретились мы с невестой на КПП весьма необычно: почти сразу отстранившись от традиционных объятий и поцелуев, я обратился к содержимому сумок.
Что ты ищешь, удивилась она.
Водку привезла?
Ты серьезно? Зачем? Нет, конечно! Но вкусностей всяких ооочень много.
Беги в магазин за бутылкой!
Зачем? Тебе же здесь нельзя!
Беги, иначе не отпустят!
Повторять дважды не пришлось мы понимали друг друга без лишних слов, поэтому уже минут через двадцать водка наряду с московской колбасой высокого качества, а также иная наспех собранная из сумок закуска была тщательно упакована в отдельный пакет, именуемый с этого момента магарычом. Дожидаться пока старшина роты «станет пьяным» я, естественно, не собирался, намереваясь немедленно отнести ему пакет и, хотя бы до вечера, исчезнуть, однако события развивались гораздо интереснее.
Товарищ курсант, разрешите обратиться! неожиданно за спиной услышал я голос Касторского и растерянно обернулся.
Улыбающийся прапорщик на виду всего КПП стоял передо мной навытяжку, приложив, как принято было у нас шутливо называть, «копыто к черепу». Машинально я сделал то же самое.