Что-то в словах этого псевдо-внутреннего голоса отзывалось в сознании, и я осторожно поинтересовалась:
«Даже если это правда. Что я могу? Что ты можешь?»
«Ну Как тебе помягче? Чтобы разорвать такую связь, человек должен испытать сильное потрясение или состояние на грани со смертью. Чтобы, так сказать, перезапустить шестерёнки, сбить настройки на чувственном уровне. И привязанность пропадёт».
«Куда сильнее-то? Стоять на морозе голышом, в одиночестве это что, лёгкое волнение, по-твоему?»
«Как оказалось, для тебя да! проворчал писклявый голос. И воодушевлённо добавил. Будем перезагружать по полной! И погодка под стать: две недели плюсовая температура днём давно такой тёплой зимы не было. Я уже слетал, проверил: план крепкий, как дядь Ванина наливка!»
«Чего ты там придумал?» я так и не домучила кусок и поставила тарелку на стол.
«Не переживай. Просто поверь: так надо. Если что, патруль неподалёку дежурит выкрутимся как-нибудь. Эх, давненько я не практиковался!»
Под ногами всё это время то и дело путался козёл Васька, который сегодня явно принял меня в круг «своих» и не пытался кошмарить. Наоборот, просительно вытягивал шею, явно надеясь на угощение. И отвлекая меня от диалога в голове.
Друг твой теперь?
От этого голоса я чуть ли не уши прижала, как кошка.
Руслан, на этот раз одетый не только в серый пуховик, встал рядом около стола и стал накладывал кусок за куском к себе в тарелку. Ваську на автомате отпихнул коленом, и козёл, обидевшись, ушёл искать более сердобольного гостя.
Ага только и смогла снова вгрызлась в несчастный кусок, чтобы избежать продолжения обоих разговоров. Один собеседник не настаивал, просто старательно жевал рядом, другой тоже как-то подозрительно заткнулся, позволяя мне выдохнуть и снова почувствовать себя психически здоровым человеком.
К этому времени ребятне в толпе надоели еда и разговоры, и они по очереди, а то и кучками, стали подбегать к Руслану.
Дядь Русь, покатай на снегоходе? Ну, дядь!
Тот спокойно дожевал очередной кусок и обратился почему-то ко мне:
Поедешь кататься? и, видимо, уловив мой, брошенный в сторону бутылок с наливкой, взгляд, хмыкнул. Не пил я, не пил. Пошли.
Цапнул за руку и повёл к своему дому.
«Как корова на верёвочке, честное слово! Тебя тащат фиг пойми куда, а ты и рада! Нам нельзя терять время, патруль уедет!» завозмущался Купидон.
Руслан, вы извините, но
Можно на «ты». Инна же, да? Не бойся, это устойчивый аппарат, не какой-нибудь тебе мотоцикл. Садись! Только капюшон надень и завяжи как следует, а то надует!
«Уже надуло, видимо. Ладно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось! Вдруг накладка какая хоть будет что ТАМ вспомнить», проворчал Купидон и затих.
Я даже на своём Опеле-автомате побаивалась ездить, хотя села за руль уже три года как. Но сейчас почему-то уверенно уселась на сиденье снегохода и обхватила Руслана руками. А когда тронулись, всё-таки завизжала.
Вот, казалось бы, что такого? Всего-то прокатиться, а радости, как у ребёнка!
Мы катались, потом Руслан по очереди возил детей. Разговор строился будто сам собой. Я трещала, как сорока, много смеялась. И впервые за несколько лет забыла, что нужно обдумывать каждое слово или бояться неловко пошутить.
После были пляски и песни прямо на улице толпа голосила стройно, дружно и крайне заразительно. Пока не вернулись мысли о Серёже: чувство вины лавиной снесло хорошее настроение и задор.
Пошли, может, кофе угощу? Руслан, будто почувствовав перемены в настроении, тронул меня за плечо и кивнул на свой дом.
ЯЯ к дяде Ване пойду, прилягу. Или вообще домой Да, мне домой надо, там Ждут.
«Мысли не очень, но направление движения нам подходит. Хотя Давай-ка я!» раздалось в голове.
На мгновенье из меня словно дух вышибло. А потом тело стало двигаться само по себе, без моей воли.
«Ты чего? хотела закричать, но губы даже не шевельнулись. А ну, отморозь!» слова лучше не придумалось.
Мерзкое хихиканье не заставило себя долго ждать.
«Ты и так отмороженная, куда больше? Расслабься, я бережно!»
Ноги понесли в сторону дома дяди Вани.
***Сени, вешалка, карман чужой куртки. Больше не подчиняющиеся мне пальцы достают ключи от УАЗика.
Дверь из дома в сени открывается, как в замедленной съёмке. Хозяин, застыв в проёме, таращится на меня.