Среди своих
Когда закончится тетрадь
наступит время перечёта.
Строфу добавить? Нет. Убрать.
Успеть исправить недочёты!
Я изменю порядок слов,
расставлю верные акценты.
Я безрассудочно суров
в себяразборные моменты.
Что мне даёт наитий вязь?
Что дарит новая страница?
Я жить хочу, собой гордясь,
да чтоб семья могла гордиться
Я жить хочу. Среди своих.
Не пластилиновых, не твёрдых.
В борьбе с собой за каждый стих,
за каждый день в живых аккордах.
<~ 2007>
Пытаюсь найти отгадки
Сколько выдержит сердце вбитых гвоздей?
Ведь оно не кирпичной кладки!
Пополняя ряды новых «лишних людей»,
я пытаюсь найти отгадки.
Сколько мир породил одиноких певцов,
без суда второпях осуждённых?
Сколько было задушено новых стихов,
в голове незаконно рождённых?
Сколько нужно искать дорогое тепло,
убегать от проклятой метели?
Сколько можно кричать, отвечая на зло,
сотый раз натыкаясь на мели?
Сколько спрятано будет великих идей
на последней странице тетрадки?
Уходя из рядов новых «лишних людей»,
я пытаюсь найти отгадки.
<~ 2005>
Ты чья, Луна?
Ты чья, Луна? Романтики дарили
тебя так много раз на счёт «два, три».
Любитель погулять по лунной пыли
в безмолвии рождает выстрел, вой.
Ты видишь, как тебя на части делит
земной делец, гниющий изнутри.
Он рвёт тебя, идиотично верит
здесь, на Земле, что Он владелец твой.
Ты, словно тортик, между господами
разделена, распродана, увы
Не так давно усеяна следами
людскими, но осталась холодна.
Теперь, тебя, бедняжка, растоптали
те, кто не прыгнет выше головы,
кто о земном мечтает пьедестале,
не спрашивая вслух: «Ты чья, Луна?»
<~ 2005>
#НормаРомантика
Уставший от бо́ли и гру́сти,
романтик под плинтус залез:
он думал немного отпустит,
но только прибавился вес,
и смятый, как брошенный фантик,
он чувствует топот копыт.
Он о́чень уставший романтик,
нормально не ест и не спит.
Он стонет почти музыкально,
но вдруг на странице ВэКа:
Ну, как поживаешь?
«Нормально».
Понятно.
Привет, и пока.
Общение фундаментально,
как факт социальная херь.
Да что это значит «нормально»?
Ответ указатель на дверь
Кака́я неле́пая фо́рма
в ней ясной конкретики ноль!
Но что для тебя эта «норма»?
Стабильность депрессия, боль
Случается, маниакально
ты хочешь сорваться на крик,
сказать: «ни черта́ не нормально!»,
но пишешь: «нормально, старик».
Тут надо рубить радикально:
доверить свой внутренний вой
что было, по правде, «нормально»,
но что-то стряслось с головой.
Теперь всё вокруг инфернально,
и люди назойливый спам,
и чтобы случилось «нормально»,
глотается феназепам.
На коврике, в комнате спальной
романтик лежит, как бревно,
мечтая о жизни нормальной,
ему это, правда, смешно
Клеватель подножного корма,
винясь за наружную голь,
как будто чирикает: «норма
тоска, одиночество, боль»
На крышке красуется бантик,
и надпись не вычеркнет шторм
на камне: Привет, я Романтик!
Мне норм.
<18.02.19>
Корни
Однако однокоренные
во рту слипаются слова:
кругом большие и больные
искрят созвучья естества.
По ширине бездонный донор
в любви проклятие и дар
перебирает слово «го́нор»
и получает «гонора́р».
То кипятком, то сладкой ватой
приходят мысли иногда:
в ком Бога много, тот богатый,
в ком нет Его, тому беда.
Безмозглый быт поймай и вздёрни,
отведай пу́ты и пути́,
найди в себе чужие корни,
и глубоко свои пусти
Не сорняком, не жалкой травкой
Не мучай травлей огород,
породу пробуй и не чавкай,
и не скупись на кислород.
Мечта прозрачно-голубая
от раздолбая до столпа́:
но от «любимая» в «любая»
слепая вляпалась тропа
Когда лопата рубит корни,
не видно смысла в доктора́х,
грызи слова, едва в упор не
замечая боль и страх.
Когда про-сти́шия хмельные
ползут по венам, щекоча́,
и выпадают коренные
слова вкуснее калача
На переносице зарубка
будь лучше, выше и сильне́й:
особый градус у поступка
держаться собственных корней.
Надев сверкающие латы,
я выхожу на скотный двор
не стержневой, не мочковатый
в глазах, дырявящих забор
Но мне играть без человека
не привыкать готов стишок:
я корни вкладываю в эко-
логи́чный книжный корешок.
<1819.07.19>