И мой спутник по мере продвижения вперёд постепенно успокаивался это чувствовалось по его дыханию. Кроме того, несколько раз он порывался что-то сказать, возможно хотел загладить неприятный момент, когда проявил по отношению ко мне некоторую несдержанность в Комнате.
Прошло ещё немного времени, и он заговорил.
А я вспомнил тебя, Александр. Мы в каком-то роде встречались однажды.
Да. Это было так давно, что немудрено забыть.
Вот, не забыл Давно, это верно. Почти в прошлой жизни. Или как это точнее сказать?
Что-то вроде того. Вы знаете, куда нам идти дальше?
Отчего же не знаю знаю. Теперь знаю наверняка. Скоро уже. Только что это у тебя за официальный тон вдруг «выкать» начал?
Я примирительно взглянул на Савву.
Да, Сав, конечно. Так куда ты меня ведёшь? Ведь верно теперь ТЫ меня ведёшь, а не наоборот?
А вот мы и пришли. Это моя территория. Заходи, будь как дома, Сашок. Это я к ВАМ, в эту вашу Комнату дороги не знал, а сюда-то
Савва распахнул деревянную рассохшуюся дверь, непонятно откуда возникшую из плотного серого тумана, и мы прошли в небольшое, но светлое помещеньице.
Хорошо подогнанные сосновые половицы кое-где всё же поскрипывали. На стенах старенькие выцветшие обои с рядами более темных, нежели остальной фон, пятнен и торчащими гвоздиками вероятно, на них совсем недавно крепились картины или иконы. Потолки побелены давно, в углах чуть закопчённые. Крепкий дубовый столик и две приземистые табуретки вот и вся мебель. В некоторых местах комнатушки когда-то стояли шкаф и ещё кой-какая мебель это обнаруживали прямоугольные контуры на обоях с более насыщенными цветами. А ровно под ними на полу выделялись соответствующие участки с менее затёртой поверхностью.
На столе красовался изящный стеклянный графинчик, наполненный прозрачной жидкостью, два гранёных стаканчика на сто граммов каждый, глиняный горшок, закрытый вощёной бумагой и связка зелёного лука. Пахло свежим деревом, пряностями и свечкой.
Присаживайся, Сашок, поговорим, водочки выпьем с дороги. Я ждал тебя.
Как это ждал? Ты же только что не помнил меня. А в Комнате так вообще врагом смотрел
Садись, садись. Помнил, не помнил. Смотрел, не смотрел. Всё ему расскажи да наизнанку ещё вывернись. Знаю я тебя. Сейчас начнёшь душу теребить.
Савва хитро улыбался. Сразу было видно окончательно пришёл в себя человек и своего любимого конька оседлал. Ну что ж, он здесь хозяин, а я гость. Подчинюсь его правилам
* * *
Он взялся рассказать одну таинственную историю из своего далёкого детства. И по мере повествования я обнаружил, что знаю её. Более того эта история каким-то мистическим образом переплеталась с моим прошлым. Отсюда, наверное, и предчувствие нашего давнего знакомства.
Иногда в качестве передышки Савва разливал в стаканчики по 30-50 граммов водки, мы выпивали, закусывали ядрёным огурчиком из горшка и продолжали беседу. Незаметно пролетало время, быстро кончалась и водка.
Ты остановился на том, как шёл то ли в пионерский лагерь, то ли в детский сад
Нет-нет, Савва постучал по стакану горлышком пустого хрустального графинчика, стряхивая последнюю, отчаянно цепляющуюся за своё прежнее пристанище каплю, пока та, нервно вздрогнув, не оторвалась. Нет. Это был поход на природу нашей детсадовской группы в сопровождении воспитательницы. Июнь месяц, погожее утро. Мы идём гуськом по узкой тропинке. Слева густые заросли высокого кустарника, осока скользит своими пилками по голым коленкам, а справа плетёный ивовый забор, сквозь который весело вибрируют по нашим счастливым детским лицам солнечные лучи.
Савва умолк ненадолго, задумчиво опустив взгляд на стакан в своей руке, поперекатывал его грани пальцами. Другой рукой медленно и осторожно поднял второй стакан, протянул мне, посмотрел прямо в глаза и тепло улыбнулся.
Будем! сказал он. Седая голова вскинулась. Короткий звучный глоток, удовлетворённый символический кряк и хруст малосольного огурчика.
Так вот. Идём вереницей, я в хвосте, поотстал немного. Воспитательница носится взад-вперёд, покрикивает бодро: подтянитесь, мол, не отставать. И что-то, знаешь, стало меня сзади словно за лямку моих шортиков тянуть. Я не говорю буквально тянуть А так, будто сила какая-то придерживает да приговаривает: «Погоди, дружок, не торопись, не пропусти своего, успеешь ты ещё с ними!». И тут чуть впереди в заборе калитка незаметная плавно так приоткрылась внутрь, и меня словно втянуло туда. Никто из впереди идущих, разумеется, ничего и не заметил. Последней Фимка семенила. Я только ноги её, обутые в сандалики потрёпанные да гольфики полусползшие помню.