Здесь тоже похоронены ханы, сказал Мусса. Смертные их не видят, но иногда ночью они собираются в одном из мавзолеев и празднуют свои забытые победы.
Дальше Мусса повёл его под арку, и они очутились в закрытом небольшом дворике. Внимание Павла привлёк портик с двумя колоннами. Над дверью находилась чудесная тонкая резьба по камню.
Посольский дворик, объяснил Мусса. Обрати внимание на арку. Этому чудо больше трёхсот лет.
Но орнамент не восточный, подметил Павел, рассматривая каменные завитушки в виде листьев и цветков.
Верно. Портик украшали итальянские мастера. Точно не могу сказать кто, но мастера эти ехали в Москву, не соврать бы, по приглашению Ивана Великого. Хан их позвал погостить, а заодно заплатил щедро за труды.
Они оказались в просторном зале с высокими стенами. Окна располагались на втором ярусе. Стекла с разноцветным узором. Стены и потолок расписаны растительным орнаментом.
Диван, тихо сказал Мусса. В этом зале собирались великие воины и решали судьбу целых народов. Их дух до сих пор присутствует в этом месте.
Далее они прошли ещё несколько помещений, где Мусса показал летнюю беседку из дерева и стекла. Посреди мраморного пола находился фонтанчик. Но воды в нем уже давно не было. Мраморная чаша пожелтела.
Он кажется мёртвым, произнёс Павел.
Да, выглядит печально, согласился Мусса. Но я тебе покажу другой фонтан.
В стене была вмонтирована мраморная плита. В середине отверстие, из которого слабо струилась вода, стекая в прямоугольную мраморную чашу. Сама плита была украшена золотым орнаментом.
Видишь надпись золотыми буквами. Это изречение из Корана «Да напоит райских юношей, Аллах Милосердный, струёй чистой».
А где фонтан Дияры? спросил Павел
Ах, ты знаешь эту легенду о польской наложнице? Да, она была прекрасна. Хан-Гирей голову потерял от её красоты.
Дияру отравили? Это так?
Кто ж сейчас тебе об этом расскажет? Возможно. В гареме травили соперниц беспощадно. А может, она сама умерла. Вольнолюбивая была, как все поляки. Тосковала о родной стороне, поэтому и зачахла. А вот и фонтан.
В мраморной стене были вырезаны в три ряда каменные чаши, вода по чашам стекала вниз, в ещё одну большую чашу.
Он живой! воскликнул Павел.
Живой? удивился Мусса.
Ну, да! Он плачет.
Кто, камень? усмехнулся Мусса. Разве камень может плакать? Глупости это все.
Значит, духи ханов в мавзолее не глупости, а слезы фонтана глупости? рассердился Павел.
Мусса тяжело вздохнул и недовольно покачал головой.
Дело мужчины война. А женщины только отвлекают его.
А как же:
Фонтан любви, фонтан живой!
Принёс я в дар тебе две розы.
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слезы.
Твоя серебряная пыль
Меня кропит росою хладной:
Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!
Журчи, журчи свою мне быль
на этот раз процитировал Павел.
Пушкина вспомнил? Я его не люблю, отмахнулся Мусса. Там гарем, сказал провожатый, указывая на дальнюю часть дворца. Не стоит мужчинам ступать на женскую половину, даже если уже много лет в нем никто не живёт. Не хорошо.
***
Павел поблагодарил Муссу. Попрощался с Ахмедом-Хаджи, подарил ему серебряный рубль. Старик так и сидел на том же месте, греясь на солнышке. Пожелал юноше удачной судьбы.
Мусса проводил Павла за ворота.
А зачем ты сюда приехал? неожиданно спросил татарин.
По службе, ответил Павел.
Уезжай, чуть слышно произнёс Мусса. Беда идёт. Мне не привыкать, это моя земля. А для тебя она чужая.
Нет. Здесь и моя земля, непонимающе пожал плечами Павел.
Эх, что ты говоришь? сокрушённо сказал Мусса. Я воин. Мои предки были воинами. Их кости лежат здесь. Их дух живёт в этих горах. Я горжусь ими. А ты чем можешь гордиться в Крыму? Что будешь защищать? Чьи могилы?
У меня тоже предки были воинами, и я тоже ими горжусь, твёрдо ответил Павел.
Мой род владел землями Крыма сотни лет. Он был великим. Все здесь принадлежало моим предкам: каждый камень, каждая травинка. До того, как русский царь пришёл сюда, добавил он жёстко.
Только, твои предки известны тем, что нападали на чужие земли, приносили горе и торговали людьми. А мои предки всегда с честью защищали свою землю. И сейчас я готов её защитить. Это и моя земля.