«А ведь мы не склонны искать причин хорошему. Иное дело плохое: неудачи, болезни, проблемы. Тут мы, знатоки судеб и ищейки времени, враз указываем на причины, большие и малые, общие и частные. Заболел потому что а денег нет потому что а кирпич на голову свалился, потому что Но вот перемены к лучшему мы без всякого объяснения, без намёка на внешнее влияние приписываем самим себе, по сути-то оно верно, хорошее в нас, то есть присуще нам изначально, вот только почему-то спят порой наши спящие почки и зиму, и весну, и лето осенью, бывает, мы о них спохватимся: вот же они, наши таланты и дарования, лежат себе под полувековым нафталином, целёхонькие (в смысле нетронутые), сдавит нездешняя печаль душу, да тут же и отпустит главное, что есть были нет есть, есть и таланты и дарования, и пусть те, у кого их нет, пыжатся и выёживаются в своём развитии, мы-то от Бога даровитые, нам и поспать можно И спим. Случись же какому таланту проснуться (отчего?), мы причину тому не спрашиваем. А зря. Да, сила наша, но для пробуждения её нужны причины куда большие, чем для умирания, и живут те причины уже не внутри нас, а снаружи: как дождичек, как солнышко для зёрнышка, как земля, земля родимая с накопленными веками в ней соками и силами. То есть, сколько б ни сидели наши физики в каменном НИИПовском мешке, сколько бы они там ректификата не испили, чего бы там не ускоряли и не расщепляли, ничего бы из них, кроме тихих (в лучшем случае) алкоголиков не получилось, надо на волю, на простор, где дождичек, солнышко земля!»
Вот он и подумал тогда может они только в колхозе, от грядок этакую эманацию и ловят? Каменные лишаи обесточены, а где-то на воле можно подключиться к автономному питанию? В этом была ещё и надежда воспрепятствовать своей личной энтропии, бурный рост которой вдруг стал в себе обнаруживать.
Старость начинается с окончанием перемен и этим кому-то даже может напоминать счастье, но Тимофеич не давал себя обманывать, он, кроме внешней успокоенности, слышал куда более явное внутреннее безразличие, так что дело было не столько в показавшей плесневелый лоб старости какая старость в полтинник? а именно в парализующей душу усталости ни от чего, самого скверного вида усталости, он даже придумал для этого химерического симбиоза фантомов подходящий термин устарость, то есть ни то, ни другое, но в то же время хуже каждого в отдельности.
С чего началось? Может с того, что начал получать пенсию неоспоримый факт начала излёта? Или закрыли его проект модернизации реактора в связи с грядущим разоружением и всемирным примирением, которому могут верить разве что только продавшиеся партийные бонзы? Или уехала, выйдя замуж, дочь? Или постарела жена? Что, что? Отчего тупая хандра потянула в грядущую пустоту свой липкий хобот? Устарость Привыкший с младых ногтей искать причины неудач и падения настроения в себе самом и, в чуть меньшей степени, но всё же являющимся им самим ближайшем окружении из родных и коллег, и всегда поэтому преодолевавший трудности собственным внутренним усилием и терпением, он чуть ли не впервые в жизни почувствовал неподвластность этой новой, растянувшейся уже на несколько лет хандры, его личной воле. Не так уж и безоблачна была прежняя жизнь, но если прежде он как бы сам находился внутри этого облака, и была хотя бы иллюзия, что он, размахивающий руками (крыльями?), может его разогнать и организовать просвет (и не только ли иллюзия?), то теперь облако, уплотнившись и потемнев, как бы отлипло от него, поднялось мрачным сизым пятном на недоступную высоту маши, кричи, всё едино. Устарость? Бессилие. И что ещё хуже рождённое этим бессилием растущее безразличие к происходящему в мире, в стране, в семье, коллективе, наконец в нём самом. И солнца не видно, и постоянное ощущение какой-то небесной провокации, и непонимание, как этому можно воспрепятствовать.
Но ведь нужно воспрепятствовать, эти же в колхозе что-то черпают И наблюдателю нужна подпитка.
Вот так Тимофеич, принципиальный противник всех партийных барщин для беспартийных, согласился поехать в колхоз, и теперь даже старшим, старшим вместо бедолаги Орликова.
Орёл же, семипалатинский ветеран, член, ударник, победитель и Председатель институтского общества трезвости (Пред. Об. Тр. предобтр) шёл от куста с пакетом обратно. Да, пролетарская весна, начиная с ленинского субботника и далее со всеми остановками, для него была тяжёлым временем ППЗ, планово-профилактический запой, в отличие от всех остальных, неплановых. Конечно, выпил не пятьдесят. Жадный, жадный до халявы. Но совсем другой человек. На полчаса