Кстати, название «Америка» произошло от имени одного венгерского принца, Эмерика. В 1031 году он на охоте решил помериться силами с неким категорически диким кабаном. Зверик питался отборными желудями, энергии у хряка оказалось, как у тактического ядерного заряда, и тот жестко доминировал над героическим Эмериком. После того как пронзенного в разных проекциях принца торжественно зарыли, на его могиле произошло несколько чудесных исцелений. Незадачливого охотника канонизировали и принялись называть в его честь детей. Эмриками, Америго и производными от оных имен. Одним из таких детей и стал мальчик по фамилии Веспуччи из славной Флоренции. Он служил торговым домам Берарди и Медичи, которые финансировали путешествия к берегам Бразилии и Вест-Индии Христофора Колумба, который доказал заумным скептикам, что эти земли не кормовая часть вожделенной Азии, а новый интересный континент. В 1499 году Веспуччи сам отправился через Атлантику. Так как «первопроходимец» Колумб не блистал писательским талантом, сочинения креативного Америго о новых землях широко разошлись по Европе. Тут неважно, кто первый съездил, важно, кто красиво преподнес. Так что, в 1507 году континент в честь сеньора Веспуччи и назвали. Дабы отцепился, наконец-то, от серьезных людей, финансировавших его межконтинентальное предприятие.
В принципе, история 13-ти английских колоний (Соединенные Штаты Америки) началась в тот момент, когда в 1780 году Императрица Екатерина Вторая сорвала английскую Блокаду Северной Америки. Она (в пику Британии) объявила политику «вооруженного нейтралитета» свободу всех нейтральных государств торговать с воюющими странами, защищая это право вооруженной рукой. Что и было дружно подхвачено тогдашним «Мировым Сообществом» в лице пребывающих ныне в великодержавном унынии Швеции, Дании и Нидерландов. Де-юре этот демарш был направлен и против Франции с Испанией, участвовавших в войне с Британией на стороне США. Но де-факто замечательно срывал английскую блокаду мятежных территорий в Северной Америке. Так что данный екатерининский «вооруженный нейтралитет» явился страшным стратегическим ударом по британской колониальной системе.
Началось все это безобразие с мятежом, пальбой и блэкджеком в 1764 году, когда Власти Великобритании пришли к однозначному выводу, что жители их североамериканских колоний феноменально зажрались. Система держалась тогда на определенном балансе колонисты переплачивали втридорога за любую мелочь из метрополии, зато они практически НЕ ПЛАТИЛИ налоги. По данным Элвина Рэбушки, автора труда «Налогообложение в колониальной Америке», на 1714 год средний обложенный поборами британец «заносил» в казну налогов больше, чем житель Массачусетса в 5,4 раза, чем житель Коннектикута в 18 раз, чем житель Нью-Йорка в 6,3 раза, чем житель Вирджинии в 15,5 раза. И в 35,8 раз больше, чем обитатель благословенной земли пенсильванской! Причем все 13 колоний жили, как им заблагорассудится, имели собственные разнотипные фискальные и финансовые системы, а налоги американцы платили (если вообще по недоразумению платили) зачастую натурой, при этом морская торговля вообще на 90% являлась контрабандной. И все были предосудительно и злокозненно довольны этим обстоятельством.
Несчастная же Родина купалась в долгах как в шелках, к 1763 году имея долг в 132.600.000 фунтов стерлингов, при государственном бюджете в 24.000.000 фунтов. Оттого Родина и разродилась целым набором законов, по которым любимым подданным следовало жить намного скромнее. Тогда премьер-министр Джордж Гренвилл хитро снизил налог на мелассу и патоку (ингредиенты для производства рома) с 6 до 3 пенсов за 1 галлон. НО. При этом кардинально ужесточил таможенные правила, что вызвало бурю возмущения в среде колонистов. А в 1765 году Гренвилл наступил колонистам на причинное место двумя ногами сразу, введя уже «Гербовый Сбор» плату в казну за все виды юридических услуг. И обойти это оказалось тупо невозможно. Любимым подданным, естественно, такая резкая забота со стороны обожаемой Власти пришлась не по вкусу. От слова «абсолютно». Самое замечательное, что жителей колонии напугали не собственно высокие налоги. А возможность их введения, о чем пишет американский историк Лари Сауэрс. Как говорится в народе, преддверие праздника уже праздник. И только Независимость в острой форме являлась надежной гарантией, что Британия не сможет переложить свои финансовые проблемы на широкие плечи колонистов. Даже и в далекой перспективе. Посему широкоплечие начали повсеместно создавать всякие каверзные организации местного разлива. Одну из которых именовали «Сыны свободы». Сваял организацию один весьма «авторитетный» деятель именем Сэмюэль по фамилии Адамс. Сын служителя конгрегационалистской церкви, радикального ответвления кальвинистской секты, основанного еще самим Оливером Кромвелем под конкретные нужды гражданской резни в Британии. Коррупционированный донельзя и проворовавшийся вдрызг мытарь (сборщик налогов) в славном городе Бостоне. Попутно организатор и руководитель нескольких местных банд, что было в порядке вещей какие власти, такие и сборщики. Крайне разносторонне одаренная личность. Кормились его бойцы, что ни странно, с контрабанды английских товаров. Сэмюэль был должен всем подряд, включая государство (к 1765 году сумма достигла 8.000 фунтов стерлингов). Предчувствуя наступление эпического «vulpes lagopus» (арктического лиса), он решил, что единственное, что может спасти «отца демократии» пост губернатора. И создал под этот проект Партию. Название организации звучало ясно, доходчиво и четко конкретно по теме. Бандюганы мутили воду, пиво, эль, грог, джин и бормотуху, призывая своих сторонников по кабакам «таки уже чего-нибудь сделать». Позаковыристее, естественно, ведь в мутной воде и рыба потолще. Население относилось к призывам главарей с сердечным пониманием. Но в 1768 году на Адамса завели уголовное дело за его довольно своеобразную манеру «сбора налогов», основанную на эмоциях и не имеющую стабильных критериев. В ответ бандиты Самюэля организовали беспорядки в Бостоне. Власти поняли, что иметь с ним дело себе дороже, и после того, как Адамс выскреб из карманов последние 1.463 фунта, оставшиеся долги «авторитетному пэцэну» списали. Но авторитет не успокоился и повел свою Партию к вершинам Власти, сделав ставку на городскую бедноту, школоту, гопоту, апашей, алкашей и маргиналов. На волне мятежа, естественно. По всему городу сочувствующие бандитам горожане перманентно задирали расквартированных в Бостоне английских солдат. И 05 марта 1770 года сэмюэлевы «онижедети» учинили большой шухер, названный историками знаково и пафосно «Бостонская резня».