«ab ovo usque ad mala» «от яйца до яблок».
ОБРАЗОВАНИЕ СГА
Как мы уже знаем с детства, СГА (Соединенные Государства Америки) это, толпа мятежных «государств» (states), самостийно и нахально объявивших Независимость от собственного Сюзерена. Великой и местами ужасной тогда еще Великобритании, над которой «не заходило солнце». В дальнейшем договоримся именовать мятежные провинции привычным нам термином США. Основным базисом взрывного роста британского могущества на планете Земля, помимо сетевых мировых структур (типа Ост-Индской и Вест-Индской кампаний), была совершенно замечательная Финансовая Система. Она состояла из ДВУХ контуров. Как, кстати, и сталинская система А. Г. Зверева безналичных денег в промышленности и наличных у населения (не пересекавшихся друг с другом), позволившая в считанные годы поднять Союз из руин, но уничтоженная Хрущевым и компанией. У англичан в первом контуре, на территории Острова, вращались бумажные банкноты (фунты стерлингов), категорически запрещенные к вывозу из метрополии. Во втором контуре, колониях, вращалось физическое золото. При этом главным постулатом Британской Колониальной Империи было полное блокирование попыток создания индустриального производства в собственных колониях. Производство чего-то сколь-нибудь осмысленного разрешалось только в метрополии, оставляя колонии чисто сырьевыми придатками. Мало ли чего дикие аборигены удумают? Даже умысел построения производства на периферии считался УГОЛОВНЫМ преступлением! В результате, если кто-то хотел что-то производить, он вез свое физическое золото в Англию! Таким образом обеспечивался бесперебойный приток драгоценного металла со всего Мира в метрополию, под который и происходила эмиссия бумажных фунтов. На это были настроены и управленческая, и финансовая системы. Все прекрасно работало до 1940 года, когда Уинстон Черчилль (креатура международных банкиров) разрешил американцам создавать в британских колониях свои банки, уничтожив сперва финансовую систему Империи, а потом, и саму Империю в придачу.
Ну, это было потом, а до второй половины 18 века ВСЕ мало-мальски интересное в 13 североамериканских колоний ЗАВОЗИЛОСЬ из метрополии, обрастая цепочками посредников, доходившими до 10 звеньев! Возьмем, к примеру, заказ самого Джорджа нашего Вашингтона, сделанный им в 1757 году в Англии:
«6 фунтов нюхательного табаку (в Америке!), 24 губчатых зубных щетки, 20 мешков соли, 50 фунтов изюма и миндаля, 12 стульев из красного дерева, 2 стола, 1 головка чеширского сыра, мрамор для облицовки дымохода, большое количество папье-маше и обоев, 1 бочонок сидра, 50 фунтов свечей, 20 головок сахара, 250 оконных стекол и проч».
То есть, ЛЮБУЮ мелочь приходилось заказывать из Европы, она стоила дичайших денег, прибывала через месяцы, если вообще доставлялась до адресата. Посредники часто исчезали вместе с оплаченными заказами, корабли тонули, товар ломался, бился (те же стекла) и тотально разворовывался, а концов в толпе «бизнесменов» найти было тупо нереально. При этом хитрые англичане «сливали» в колонии ВЕСЬ свой хлам и неликвиды, исходя из циничного постулата
«колонии все сожрут не поперхнутся».
Ясное дело, что жители Америки были люто недовольны подобной, с позволения сказать, Системой.
Но для того, чтобы хитрая Система работала, колонии должны были дробиться на достаточно небольшие образования. Как, к примеру, многочисленные индийские княжества, которые британцы перманентно стравливали друг с другом. Главная проблема Британской Колониальной Империи заключалась в том, что в перспективе она была обречена. Ведь углубление разделения труда туманного Альбиона требовало рынков для все более сложной продукции метрополии. А «задавленные» колонии (сырьевые придатки) могли потреблять лишь ткани, опиум и всевозможные бусы, типа сидра под чеширский сыр. Другие же мировые рынки, по мере роста альтернативных Британской технологических зон, для английских товаров закрывались. Сурово и безжалостно. Товарам из метрополии требовался все более серьезный потребитель на собственной периферии, и система «управления через негативный отбор» заходила, таким образом, в тупик. Но, с другой стороны, если колония разрасталась, в ней неизбежно начиналось уже ВНУТРЕННЕЕ разделение труда. И она стремилась распрощаться с Лондоном-кровососом быстро и, что характерно, навсегда. Грань между добротным потребителем и производителем-конкурентом становилась очень-очень тонкой. Долго балансировать на ней было невозможно. Именно так обстояло дело в Северной Америке во второй половине 18 века. И североамериканские государства (штаты) систематически, по нарастающей нарушали британские законы о производстве. В конце концов, вопрос перезрел и «стал ребром», скатившись к классической революционной ситуации американские низы (штаты) не хотели так дальше жить, а верхи (Лондон) все меньше могли их эффективно контролировать.