Огромный чёрный ворон быстро мчался над лесом. Под ним бугрились в сплошном зелёном разливе верхушки деревьев, иногда в небольшие прорехи лиственного покрова ворон видел, как при его приближении в стремительном порыве разбегаются в разные стороны перепуганные им лесные звери. Когда окончился лес, впереди показалось небольшое селение. Чёрный ворон набрал высоту и медленными кругами начал его облёт, зорко всматриваясь в селян. Вскоре он выбрал двоих: сильного рослого парня и трёхлетнего мальчугана. Ворон приземлился рядом с выбранным им младенцем, жалобно раскрыл клюв.
Бедненький, ты хочешь пить и кушать? Пойдём в хату, я тебя напою, я тебя накормлю, сжалился над вороном малыш.
Вот она, чистая, безвинная душа, обрадовался ворон и неуклюже заковылял в сторону леса.
Куда же ты, глупенький, иди ко мне, не бойся, я тебя не обижу, последовал за вороном ребёнок, шаг за шагом приближаясь к лесу, к своей страшной погибели.
Ворон быстро взлетел, чёрной молнией пронёсся к приглянувшемуся ему парню, взмахнул крылом перед самым его лицом, вернулся на прежнее место и, жалобно раскрыв клюв, опять заковылял к лесу. Парень, проследив взглядом за полётом огромного чёрного ворона, увидел бредущего к лесу вслед за странной птицей Сергуньку, младшего брата своей соседки Хавроньюшки, первой красавице в их селе.
Куда же он идёт этот несмышленыш? Как только в лес войдёт, так и сгинет в зубах у волка! кинулся на выручку Сергуньки сердобольный Алексашка. Но как только выбежал за околицу, так будто во сне оказался: ноги ватными сделались, силится быстрее бежать, а будто на месте топчется, малое дитя догнать не может. И вот уже и малыш, и Алексашка оказались в лесу, а там толи по счастливому волшебству, толи по чёрному колдовству были вмиг перенесены в далёкую неведомую им чащу. И навалилась там на них такая жуть, какой не должно быть на белом свете. А поводырь их непрошенный чёрный ворон вдруг крутнулся на месте в «развороте кругом» и обернулся дряхлым стариком со страшным огненным взглядом и с лопатой в руке.
Яму видишь? грозно спросил у застывшего от страха Алексашки. Парень ты сильный, сноровистый, вот и выкопай мне из этой ямы мой клад. А, если не будет он в руки тебе даваться, мы с тобой ту земельку, которая его не отдаёт, свежей кровушкой окропим.
Как во сне, сам не ведая, что творит, взял Алексашка из рук грозного старца лопату и послушно двинулся к яме но не дошёл до неё.
Наш вертолёт вновь завис над местом проводимых раскопок. Группу специалистов особого профиля (СОП) опустили в люльке. Помню, какое облегчение я испытал вскоре после их приземления. Улетучился ужас, терзавший всё окружающее пространство. Дремучий лес наполнился восхитительными запахами листвы и разнотравья, весёлым щебетанием пташек, вольным бегом и скачками его зверушек.
Кажется, у нас ещё одна бригада помощников появилась, кивнул Тан на приближающихся к нам дряхлого старика, молодого парня с лопатой и мелкого карапуза. Это не помощники, а конкуренты, вернее, один конкурент, тот, что старый и дряхлый, а с ним его околдованный раб молодой человек с лопатой и расходный материал для жертвоприношения чистый, невинный младенец, возразил ему руководитель группы СОП.
Тогда нам надо поторопиться. Ваши люди смогут обезвредить колдуна?
Они уже это сделали. Теперь он до конца своих дней не сможет вернуть себе свою колдовскую силу.
Иначе повёл себя и сундук, не дававшийся прежде в руки без окропления места его залегания кровью чистого, невинного ребёнка. Группа СОП сняла с него злодейское заклятие на неизвлекаемость без жуткого ритуала с жертвоприношением младенца. Все члены нашей экспедиции, включая и меня, успешно справились со своим заданием. В обратный путь мы прихватили с собой забавного карапузика Сергуньку и симпатягу Алексашку. Мы высадили их у околицы их села, пожелав им на прощание всех благ.
Похитивший их старик от возвращения к людям наотрез отказался, скрылся от нас в лесной чаще.
Говорят, что с тех пор старого злодея никто не видел.
Эпилог
Долгое время после той памятной экспедиции мою душу разъедали сомнения в правильности моих действий. Мне не давала покоя мысль о том, почему акт описи-оценки найденных сокровищ с приложением фототаблиц составлялся не в месте их приёмки в государственную собственность уполномоченными на это лицами, а мною, частнопрактикующим ювелиром, в месте их извлечения из-под земли? Не будет ли та моя помощь использоваться в каких-нибудь серых схемах? Стыдно допускать предположения о нечестных делах тех людей, чьим мастерством и отвагой восхищался в минуты совместно пережитого с ними ужаса, но мне ли, старому ювелиру, не знать, что вытворяет с людьми соблазн, наводимый колдовскими кладами?