Колючки без конца цеплялись за подол моего платья, и я думала: «Как будто они держат меня и не хотят, чтобы я уходила».
В полдень первого дня нашего пути рядом с горным источником отец сказал:
Здесь остановимся и немного передохнем.
Он развел костер и, наполнив чайник чистой родниковой водой, поставил его греться. Когда вода вскипела, я приготовила заварку, а отец, насыпав в стаканы понемногу сахара, налил всем чай. Размешивая свой стакан, я глубоко погрузилась в мысли, как вдруг через какое-то время, показавшееся мне мимолетным мгновением, услышала голос отца:
Фарангис, поспеши!
Я так задумалась, что забыла о том, что у нас не так уж много времени. Быстро поев хлеба со сладким чаем и как будто лишь в тот момент полностью осознав, куда меня ведут, я взмолилась Богу:
Господи, прошу Тебя, сделай так, чтобы отец сжалился надо мной, передумал и отвел обратно домой. Молю Тебя
Но отец даже не смотрел на меня. Молча собрав вещи, мы продолжали путь вплоть до самого вечера. Когда стемнело и уже ничего вокруг не было видно, очень сильно устав, мы снова сделали привал и немного перекусили.
Я думаю, что здесь мы и останемся на ночлег, сказал папа. Отдохнем, а завтра утром снова пустимся в путь.
Положив свой сверток под голову, я легла на землю и засмотрелась на звездное небо, думая о мамином красном одеяле. Она всегда говорила, что у каждого человека на небе есть своя звезда, и моя звезда была совсем рядом с маминой. Много ночей мы проводили, глядя на эти звезды и разговаривая обо всем на свете. В ту ночь я в одиночку смотрела на свою звезду, которая все еще была рядом со звездой мамы, и проливала горькие слезы, стекавшие по моим девичьим щекам. Постепенно моя звезда стала тускнеть, и я, уставшая после долгого и тяжелого дня, уснула.
Утром во время завтрака я сильно замерзла. Увидев, как я дрожу, отец подбежал ко мне и крепко прижал к себе. Почувствовав его родной запах, я в мыслях снова унеслась в наше селение и подумала: «Как было бы хорошо, если бы мы спрятались за одной из этих скал и затем просто вернулись бы домой Или если бы мы вовсе потерялись и вместо того, чтобы попасть в Ирак, попали бы домой, а папа даже бы и не понял, что мы заблудились».
В первый раз в жизни я ушла так далеко от дома. Гора за горой, степь за степью, до самой ночи без остановки мы шли дальше, и я надеялась, что, как только стемнеет, мы снова остановимся где-нибудь на ночлег, так как была очень уставшей. Но никто, похоже, не собирался останавливаться, все лишь сбавили темп и осторожно ступали в темноте.
Нам нужно быть аккуратнее, предупредил всех Акбар. Здесь повсюду могут быть солдаты.
Из его слов я поняла, что место, куда мы пришли, было опасным, и, стараясь не издавать никакого шума, затаив дыхание, шла за отцом, повторяя его движения. В темноте я смотрела по сторонам в испуге от мысли о том, что неожиданно может начаться перестрелка. Видя мой страх, отец крепко взял меня за руку и вел рядом с собой. Пройдя некоторое расстояние в таком напряжении, мы, наконец, присели у одной из скал.
Теперь можно расслабиться. Добро пожаловать в Ирак, улыбаясь, сказал Акбар.
Услышав его слова в темноте, я почувствовала, как резко сжалось мое сердце. Это он, подумала я, был причиной беспокойств и печали моей семьи.
Папа, тихонько повернувшись к отцу, сказала я, давай вернемся домой? Мне не нравится это место.
Руле Фарангис начал отец, охваченный неописуемой печалью, место, в которое мы идем, в тысячу раз лучше нашего селения. Вставай, доченька, вставай. Нам нужно идти.
Мне хотелось ему ответить, но я понимала, что это бессмысленно. Моя судьба была не в моих руках.
Мы продолжили наш путь, проходя мимо курдских поселений, жители которых не видели в нас опасности и даже, наоборот, угощали свежим хлебом и водой. Мне очень понравилась их национальная пестрая одежда, которую с самого первого момента мне любопытно было подолгу рассматривать. Глядя на этих людей, я думала о нашем селении, маме, братьях и сестрах, моих подружках и вспоминала даже свою козочку.
Мы шли до глубокой ночи, как вдруг увидели вдали огоньки. К тому моменту я страшно устала от долгой пешей дороги, которую совершала впервые. Ноги так болели и зудели, что я молилась о том, чтобы мы поскорее добрались до нужного места. Город, в который мы вошли, сразу показался мне очень интересным. Я догадалась, что это и есть тот самый Ханекин, о котором говорил отец.