Доктор Шабих спрашивал: «В ванной или в душе, громкие слова читать?»
Я ответила: «Мама, Нази, сказала, что несколько раз меня слышала».
* * *Не успела я расслабиться в кресле, как идёт красивая стюардесса с тележкой, на которой полным-полно и пьяным-пьяно. Эту бортпроводницу я ещё не видела. Её медового цвета глаза пьяны и развратны, верхняя пуговица рубашки расстёгнута. И форменный шейный платок отсутствует: видимо, их бригадир совсем потерял бдительность. Хорошо, что Шахла спит, но Пэжман с этими напитками вознамерился поработать за всех. И стюардесса расщедрилась и ни в чём ему не отказывает. А вот на три ряда впереди горит яркий свет, и я завидую тому мужчине, который уже несколько часов сидит с книгой. Наверное, если бы мы с соседями так не увлеклись беседой, тоже посвятили бы время чтению. Я достаю свою синюю тетрадку, чтобы выполнить ежевечернее задание. Да не оставит Всевышний доктора Шабиха вспоминаю его чёрные масляные волосы с чувством благодарности за эту привычку, которую он мне привил. Перед Пэжманом два полных стакана.
Госпожа, за ваше здоровье!
Мерси.
Это неплохо убивает время. И другие положительные качества имеются.
Спасибо, я пить не хочу.
Госпожа, где мы и где благородство вин? Питейный где дом и где собеседники сердца?
Вы и стихи читаете.
Он выпивает залпом второй стакан.
Я знаю, что сейчас в твоей голове, госпожа. Но погоди, доживи до моих лет, когда нет ни силы в руках, ни ног для бегства.
Вокруг его губ пена, и он продолжает с жаром:
Бабищу нового типа видели сегодня? Именно такие нувориши подорвали основы режима. Я сотни раз говорил: натяните вожжи! Но разве слушают, госпожа?
Ворочать языком ему становится тяжело.
Прах на голову Пэжмана. Эта мегера вообще понимает, кто такой Пэжман? Имеет представление, с какими я людьми общаюсь?
Вы знакомы со знаменитостями?
Со знаменитостями?! он аж подпрыгнул, наполовину поднялся с кресла. Это я сказал?! Я произнёс имена?!
От его взгляда и тона мне не по себе. Он хватает сам себя за горло, говорит визгливо, и изо рта его неприятно пахнет. Наклонившись вперёд, вдыхает полной грудью:
Я решительно отверг
Когда я открываю глаза, я вижу в иллюминаторе красное небо, постепенно превращающееся в голубое. В этом небе нет ни единого облачка. Шахла приглаживает взъерошенные волосы и говорит:
Погляди-ка на них! Эти американцы напрасно они радуются. Погляди, как они дрыхнут!
Она имеет в виду женщину, завалившуюся на плечо соседа.
Разве они виноваты в том, спрашивает Пэжман, втирая в свои руки крем жёлтого цвета, что вы в дороге и оказались одна-одинёшенька?
А что же мне, путешествовать с моим никчёмным супругом? Он только называется мужчиной. Бросил меня тигру в пасть, а сам как мышка затаился.
Не сочтите за нескромность, но в чём ваши трудности, соблаговолите намекнуть.
Компаньоны подставили супруга, можно сказать, отправили его за чёрным горохом. А потом, пользуясь неустойчивостью рынка, расхитили собственность.
Для этой болезни у меня есть лекарство, Пэжман улыбается. Есть один рецепт: всё будет в порядке.
Вы не шутите, доктор? Дай Бог мне вас отблагодарить. Но они люди не маленькие.
Пэжман бьёт себя в грудь:
Пусть они хоть слонами будут, Пэжман их повалит.
Шахла чуть ли не летает.
Не нервничайте так, Шахла-ханум, замечает Пэжман. Пассажиры отдыхают, не нужно их тревожить.
Железное окошко в двери камеры открывается со скрежетом и сбрасывает меня с облаков в тюрьму. Хочется закрыть глаза и продолжить полёт. Я не желаю возвращаться на землю, в этот ад.
Глава вторая
Все заключённые замолчали и смотрят на квадратное оконце, соединяющее тюремный блок с коридором и свободой длиной в два шага. Низкий хриплый голос оттуда объявляет:
Заключённая, прибывшая два часа назад, на выход!
Головы поворачиваются в мою сторону. Хатун говорит:
Не бойся, это простейший допрос.