Доктор Шабих: «Более точное описание?»
Я признаюсь: «Какое-то время назад он перестал отвечать на мои письма».
Оставаться дальше в аэропорту пустая трата времени. Я тащу чемодан. Подворачиваю ногу, и ремешок моей туфельки лопается. Только этого не хватало. Одежда запачканная и помятая, лицо и голова в беспорядке Теперь ещё и обувь порвана. Кое-как, подволакивая ногу, я всё-таки вытаскиваю чемодан из здания аэропорта. В глаза бьёт солнце осеннего дня. Через воротник жакета я извлекаю тёмные очки и надеваю их. Берусь за ручку чемодана, и его острый угол бьёт меня по левой щиколотке. Я лягаю его в ответ. Теперь и правая моя ступня заболела. Оставляю чемодан и спускаюсь по каменным ступенькам. Такси оранжевого и кремового цвета стоят чуть поодаль, на другой стороне проспекта. Вокруг меня крутятся молодые люди и предлагают ехать вскладчину. Но тут ещё одна беда настигла: я вспоминаю, что у меня нет иранских денег. Уж не говоря о том, что я не знаю точного адреса. Не думала я, что Асгар так меня подведёт и не приедет встречать. Ну и везение! Мало ему было грубостей на расстоянии, ещё одну совершил прямо здесь.
Какой-то юноша расхаживает вокруг моего чемодана. Этот предмет столь же нелеп, сколь и привлекателен для воров! Я поднимаюсь по ступенькам, а кто-то за спиной спрашивает: «Это ваш чемодан?»
Не знаю, почему, но я ему отвечаю: «Да, мой».
Тогда этот мужчина, обогнав меня, первым берёт ручку чемодана и объявляет:
Машина припаркована прямо здесь. Она и с обогревом, и чистая.
Я смотрю на «Кадиллак» цвета чёрного кофе, на который он указывает. Машина шикарная. Хочу забрать чемодан и вижу его смуглую волосатую руку. Снимаю очки. Это Асгар. На фотографии похож больше, чем можно было ожидать. Сев в «Кадиллак», я сильно хлопаю дверью. Асгар одет в солидный костюм с шикарным галстуком. Он заводит двигатель и говорит:
Извиняюсь, что не смог вовремя. Работы много.
Я опускаю стекло и подставляю руку ветру, поворачиваю её так и этак. Машина Асгара очень удобна, и это уменьшает горечь от его опоздания. Он жуёт кончики усов и держит руль одной рукой. Смягчившись, я заявляю:
Встреча была бесподобной.
Я уже попросил прощения, говорит он, и ещё раз извиняюсь.
Как называлась эта площадь? спрашиваю я.
Объезди весь мир, отвечает он, и всё-таки потом придётся обогнуть и эту площадь: дорога к дому прямо за ней.
Ты не изменился, Асгар, говорю я.
А ты как? Всё та же самая?
Я смотрю на него: его большие невозмутимые глаза глядят прямо вперёд. Я вздрагиваю от хрипа устройства, укреплённого перед приборной панелью.
Голос по нескольку раз, в нос и неразборчиво, повторяет те же самые слова.
Это не опасно, говорит Асгар.
Я чувствую запах свежевыпеченного хлеба из танура, но не вижу булочной. И он говорит:
Нюх твой по-прежнему остёр, чего нельзя сказать о зрении.
Люди переходят через улицы, спокойно лавируя между машинами.
Эти люди, которые с утра до вечера на демонстрациях, говорю я, где они сейчас?
Вот эти самые, он указывает на прохожих, и ещё многие другие.
И все внезапно прониклись революционным духом?!
Его величество, когда с вертолёта смотрел на демонстрации 18-го шахривара[2], сказал ровно те же слова.
Вот видишь, Асгар, говорю я, шахиншах думает точно так же, как я.
Ты внешностью пошла в шахиню, отвечает двоюродный брат, не знаю, как насчёт мудрости и интеллекта.
Когда я говорила с Асгаром по телефону, он не спросил о цели моего приезда, да и сейчас не выказывает интереса. Тётя Туба тоже должна была быть очень рассержена, раз не приехала в аэропорт. Уже несколько месяцев я с ней не говорила: Асгар под тем или иным предлогом не звал её к телефону. Машину он ведёт очень уверенно, проскакивая на жёлтый и даже на красный свет. Некоторые постовые, завидя «Кадиллак», подносят правую руку к виску и улыбаются. Опять голос наполняет кабину:
Я Сокол, я Сокол, вызываю Центр
Центр слушает.
Я Сокол: зафиксировано ограбление
Я Центр
Не понимаю, повторите
Голос и тон изменяются:
Слушаюсь Рост разыскиваемого высокий.
Проклятье, работай как следует! Разыскиваемый вооружён?
Так точно. Представляет опасность.
Асгар берёт трубку переговорного устройства она красивого голубого цвета и говорит: