Дело в том, что в девятом классе во время нашего купания в Иртыше, я (совершенно не умеющий плавать) чуть было не ушёл на дно. Колесников, вытащил меня, успевшего нахлебаться воды и потерять сознание, на берег. При этом он сам, едва не утонул.
Обязан, не обязан А начиная с выпускного класса, наши пути с Андреем постепенно начали расходиться. Потому, как у каждого из нас появились свои жизненные ориентиры и приоритеты. Причём, были они абсолютно разные. Нет-нет, мы по-прежнему оставались с ним друзьями. Вот только встречался я с Колесниковым всё реже и реже. В конце концов, наши прежние, «не разлей вода отношения», успели перерасти в обыденные приятельские контакты. В последние несколько лет мы и вовсе ограничивались лишь скромным рукопожатием и парой дежурных, ни к чему необязывающих фраз, типа, как жизнь, как дела?
А теперь немного об Андреевских недостатках. Точнее, о том, отчего он, обладающий столькими преимуществами, так и не сумел добиться в жизни хоть каких-нибудь более и менее приличных высот.
Дело в том, что по воле каких-то фатальных стечений обстоятельств, всю свою жизнь Колесников непременно оказывался в группе патологических неудачников. Он умудрялся косячить буквально на ровном месте, влетать туда, где у иных моих друзей всё проходило словно по маслу. При этом мой школьный товарищ всё продолжал и продолжал искать на свою задницу новые приключения, непременно ввязываясь во всевозможные сомнительные авантюры. Ходили слухи, будто бы Андрей служил по контракту в каких-то горячих точках, мутил свой бизнес, подвязывался к каким-то противоречивым сектам, и даже пытался писать свои собственные книги. И вроде бы, где-то печатался. Короче, всю свою сознательную жизнь Колесников строил умопомрачительные воздушные замки, при этом непременно оставаясь без семьи; без кола, без двора. Отсюда и его бесконечные долги, прятки от кредиторов и полное отсутствие хоть какой-то стабильности. В общем, жил настоящим, не заглядывая хоть на пару дней вперёд.
Не ошибусь, если предположу, что Колесников вряд ли мог располагать суммой, достаточной для поездки в какой-нибудь Калачинск, Тару или Черлак (то есть, не далее населённого пункта областного масштаба). Потому и не мог я себе помыслить, встретить Андрея здесь, в столице нашей Родине, городе-герое Москве.
И, тем не менее, он был сейчас тут, в Домодедово.
Поначалу я даже подумал о некоем человеке-двойнике, точной копии моего бывшего одноклассника (среди многомиллиардного населения нашей планеты, подобные сходства вполне допустимы). По этой самой причине, я и перевёл свой взгляд с «двойника» на информационное табло
К слову сказать, на ту минуту я как раз вспоминал о своих юношеских годах. Дескать, мог ли я, во времена своей бесшабашной молодости, в далёком сибирском городе помышлять о каких-то там загранпоездках, международных аэропортах и дальних странах. Вот почему «точная копия» моего бывшего одноклассника достаточно органично вписался в нахлынувшие на меня ностальгические воспоминания. Сейчас он был для меня, не более чем виртуальная единица. Такая же, как и остальные друзья моего детства, о которых я только-только вспомнил.
Однако человек очень похожий на моего школьного товарища громко выкрикнул моё имя: «Иван!.. Ты ли это?..». Вновь не поверив в происходящее, на всякий случай, я огляделся по сторонам. Быть может, этот разодетый и щеголеватый франт обращался к кому-то иному.
Иван!.. Да, ведь это я!.. Колесников!.. продираясь сквозь людскую толпу, он следовал именно в моём направлении. Я вновь огляделся по сторонам: не розыгрыш ли это? Быть может, какой-то прикол со скрытой камерой или ещё что-то в том же роде? Меж тем, Андрей уже вплотную приблизился ко мне. Ты как здесь очутился?
Похоже, он был удивлён не менее моего. У стороннего наблюдателя могло запросто сложиться ощущение будто бы это не он, а именно я, большую часть своей жизни пропадал в полной неизвестности, был непонятно кем, непонятно кто и неизвестно где.
Здорово. Рад тебя видеть ответил я нехотя, всё ещё продолжая поиск некоего подвоха. Да, и сказать по честному, не до школьных друзей мне нынче было. Ведь я впервые выезжал за кордон, отправляясь на семинар, приуроченный к всемирной выставке в немецком Ганновере. Потому и несколько мандражил, испытывая неприятное волнение и напряжённость перед неизведанным.