Где-то в 90-х.
Не то, думаю, мои родители были здесь значительно раньше. Когда еще не было в помине ни меня, ни моего старшего брата, когда они еще даже не стали парой, а были одной дружной студенческой командой, любившей ходить в походы. Там всё держалось на харизме моего отца, вдохновителя и организатора, но прошли года, и одна за другой отвалились от компании дядя Гриша (уехал жить на Алтай), дядя Володя (укатил в США), разбежались Саша и Маша, и сами мои родители обзавелись новыми супругами и продолжили жить под другими флагами. То вкусное очарование детства, где мама печет ватрушки на кухне и поёт колыбельную перед сном, его не вернуть, как не вернуть и сами детство. И с удивлением смотрю на суетящуюся у прилавка старушку; «Ужель та самая Татьяна», спрашиваю себя словами поэта. Жизнь пролетела, как птица в небе, а душа отца уже давно упорхнула в небеса И всё же, их общее начало, и моё с братом существование стали возможными именно тут, на Кольском.
Тогда, 50 лет назад, неожиданный снегопад застал московских студентов в горах. Кроме того, они растерялись: Гриша и несколько девушек (среди них моя мама) стали спускаться вниз по склону и набрели на сторожку, нашли заготовленные дрова, развели огонь и согрели чай из собранного за порогом снега. Но они составляли лишь часть группы. В пурге оставались Андрей и Вова с подругой. И не позвонить, не просигналить до конца снежной бури. Папа Андрей в моем детстве любил повторять фразу «Спасение утопающих дело рук самих утопающих». В то время я еще не знала про Ильфа и Петрова, не смотрела «Двенадцать стульев» и принимала слова отца, как народную мудрость. Впрочем, в его случае это был проверенный жизнью постулат. В ту хибинскую пургу он затерялся один. Снег стеной спереди и сзади, никаких ориентиров, и самой тропы не видать. И тогда он просто закопался в снег, сделав, если не иглу, то по крайней мере убежище от снежной бури. Когда пурга закончилась, он откопал себя из снега и спустился с хребта. Хуже всех пришлось отставшим Вове и его девушке. Они весело шли за остальным отрядом и к началу снежной бури просто отстали. Девушка жаловалась на усталость, Вова забрал её рюкзак, и они продолжали двигаться вперед. На каком-то этапе она отказалась идти дальше, села на снег: