Совсем распоясалась И он щурится, так по-детски смешно изображая угрозу. Наконец-то нам обоим смешно. Пошли, что ль, пофоткаемся? Настроение самое оно!
А и пошли!
А главредшу свою ты ко мне таки больше не подпускай Бр-р-р, передернулся он.
А будешь мне мешать работать, я вас вообще вместе поселю. В одну нейронную связь запихаю. И бегай там от нее от нейрона к нейрону, дели аксоны и выпрашивай нейромедиаторный сухпаек. Она с телека-то ушла, ее тэфями больше не купишь.
Бо-о-оже! Мамуль Трикстер пучит глаза и хватается за сердце. Откуда в тебе такая жесткость?!
Ну-у-у Знаешь, папуль подмигнула я. У меня отличный учитель!
III. Яблоко, автомат Калашникова и клубочки
Глава посвящается Ольге Николаевой, которая на своем воркшопе показала мне, как разобраться с мечтами и истинными желаниями.
Сижу после очередного коучингового воркшопа, размышляю: о чем действительно я мечтаю? Один из проверочных вопросов на «реальность мечты»: попробуй почувствовать себя как если бы она сбылась. Именно почувствовать. Не понять что ты делаешь или думаешь, а что чувствуешь?
Копаюсь в ощущениях И не нахожу вообще ничего Делаю шаг назад: а о чем я, собственно, мечтаю-то? Перебираю все, что когда-то хотела, но не смогла купить. Оно либо не дотягивает до мечты калибром мелковато, либо уже вообще не нужно. Ну чего в принципе можно хотеть? О чем мечтать? Свой дом? Квартира в центре Москвы? Заработать столько, чтобы купить не в кредит, и именно то, что нравится, а не то, на что хватит? Не чувствую. Вообще ничего не чувствую Слышу знакомый смешок из-за спины:
И не почувствуешь.
Трикстер непринужденной походкой отправляется к дивану, садится на спинку, как на скамейку в парке. Достает яблоко, кривой ножик и начинает срезать алую шкурку. Чистит бережно, чтобы получилась непрерывная ленточка.
Но почему? я готова отчаяться. Я же так давно мечтаю о своем доме! Или квартире!
Не мечтаешь Он никуда не спешит. Яблоко тихонько попшикивает под лезвием Если мне это не надо, тои тебе не надо тоже. А то, что ты когда-то поверила, что тебе это надо и что это правильно мечтать о доме, так это не мои проблемы, мамуль.
Я бы сказала, как бесит, когда он меня так называет, но ведь тогда только так он и будет меня называть. Вот же, наградил бог альтер эго.
Я тебе подыгрывать не буду, закончил он мысль, мамуль.
Чтоб тебя
Хорош ботву жевать. Ты знаешь, кто в тебе реально хочет? Кто это? Он или она? Один или несколько? Дети? Подростки? Взрослые? Я? Кто хочет? И кто из нас чего именно хочет? Ты с этим для начала не желаешь разобраться?
И кто во мне хочет?
Ты мне решила вопрос вернуть? Я тебе его для себя, думаешь, задал?
И то верно.
И тут я, по-моему, впервые ощущаю в комнате кого-то третьего. Этот кто-то сидит в кресле, закинув ногу на ногу. Бритый почти наголо, в деловом дорогом, непривычно строгом костюме. Он явно высокий, большой. Можно даже сказать брутальный. Руки его спокойно лежат на подлокотниках. Он просто смотрит на меня, и его лицо совершенно ничего не выражает. Только покачивает ногой в дорогом начищенном ботинке.
А вот и мистер Терпение! Трикстер вскидывает к нему руку с яблоком. Знакомься. Это твой взрослый.
Ребят робко вспискиваю я, а во мне бабы есть? Или вы там все мужики?
Мне в ответ тишина. Понятно. Я уже знаю, когда мне не отвечают на внутренний вопрос. Значит, что вопрос вообще не тот, который нужен. Странно, что даже Трикстер не настроен подхватить мою шутку. Он вдруг становится отстраненным и окончательно сосредотачивается на яблоке.
Я разглядываю мужчину в кресле. Жесткие черты лица, четко очерченные скулы, довольно высокий лоб. Нос явно ломаный. И вот я всматриваюсь в его глаза. Они настолько светлые, что кажутся почти бесцветными, прозрачными. Холодок пробегает у меня по спине: такие глаза я в жизни видела лишь однажды. Он прошел Афганистан, работал в милиции, а когда мы «познакомились», был главарем банды, которая «прибрала меня в гости» в качестве заложника, чтобы мой папа кое-что нужное сделал.
Ему было лет сорок пять, мне двенадцать. Я провела неделю в далеком домике еще более далекой уральской деревни с ним и его «товарищами». Нет, меня не обижали, хорошо кормили, у меня была своя комната. Я вообще не догадывалась, что меня похитили.