Наш лектор, кажется, всё ещё отвечает на вопросы. Когда я выходил из зала, его обступили со всех сторон не пробиться. А я хотел было подвезти его на машине домой.
Именно в эту минуту к ним как бы случайно подошла молоденькая миловидная женщина, смело взяла под руку Дидарова.
Извините, пожалуйста, сказала она Галимджану, я разлучаю вас с моим родственником.
Галимджан, поехали вместе, предложил Дидаров.
Благодарю. Я пройдусь, подышу воздухом, чего-то голова разболелась.
Садись, Фаечка, пригласил Исрафил.
Машина фыркнула и умчалась.
Рахима в разговоре с мужем как-то упоминала о родственнице Дидарова, учительнице Фае Идрисджановой. «Должно быть, она и есть, рассеянно подумал Галимджан. Кажется, изрядная вертихвостка. Впрочем, как следует-то не разглядел, смолоду не любил таращить глаза на посторонних женщин».
На ближайшей остановке Галимджан сел в троллейбус. В эти часы пассажиров бывает немного, он спокойно доехал до центра. А потом пешком пересёк площадь, направился к скверу. Ему уже давненько не доводилось бывать здесь в зимнее время да ещё вечером. Поглядывая по сторонам, он осторожно поднялся по ступенькам вверх. На площадке остановился. «Уф! Вон как стучит сердце! Надо бы пересесть в другой троллейбус и доехать до самого дома. Ведь знаю же, что сердце сдаёт. Нет, дай посмотрю зимний парк».
Он медленно зашагал по главной аллее. На улице, за домами, ветра совсем не было, а здесь, на широкой аллее, гляди, как продувает сквозняк, пощипывает щёки. Старые липы сдержанно гудят. В парке мельтешат прохожие, норовят рысцой пробежать по аллее, пряча лицо в воротник.
Чтобы дать отдохнуть сердцу, Галимджан шагал размеренно, обходя небольшие наметённые сугробы. Шёл, поглядывая на чернеющие в темноте клёны и липы. Старался что-то припомнить Не в этом ли уголке парка он, тогда ещё юноша, окончивший ремесленное училище и поступивший в вечернюю школу, не у этой ли скамейки познакомился со своей Рахимой?.. Тогда здесь стояло деревянное здание летнего театра. У него было два билета. Один билет он предложил Рахиме.
* * *Незаметно Галимджан углубился в воспоминания, которые разворошили в памяти кое-какие весьма любопытные факты.
Из десятилетки в технический вуз. А по окончании учёбы он работал и в деревнях, в МТС, и в райкомах По правде говоря, у него и постоянного-то места жительства долгие годы не было. Словно надеясь прожить тысячу лет, он, не задумываясь, ехал работать, куда направляла партия. Приживался довольно скоро, и любое место через год-другой казалось ему близким, родным. Жена оказалась под стать ему: прирождённая путешественница, она нигде не чувствовала себя чужой. О дочерях уже и говорить не приходится, им только бы переехать.
Вот эти последние несколько лет Галимджан живёт в большом городе, работает начальником цеха на заводе. Правда, ему предлагали и место директора, и главного инженера он не согласился. «Моя жизнь, отвечал он, прошла пёстро, я мало работал по специальности, которую приобрёл в техническом институте. Мне надо многому переучиваться: техника ушла далеко вперёд, люди сильно изменились, сейчас рядовые рабочие знают не меньше техников, с которыми я работал лет двадцать тому назад». Его поняли. И вот Галимджан начальник цеха, рядовой инженер. Он вполне доволен своей работой, но приглядывается, приноравливается и к новым усложнённым машинам и к новой технологии. И снова предложили ему должность главного инженера. Что мог Галимджан ответить на это? Конечно, он уже освоился на заводе. Пожалуй, потянул бы, но пошатнулось здоровье. Прошлым летом из-за сердца даже слёг в больницу. А подлечившись, попросил оставить его на прежней работе.
Именно в эти дни главный инженер Исрафил Дидаров, с которым он в одной дивизии служил на фронте, повёл с ним такой разговор:
Вы, Галимджан, совсем не заботитесь о своём здоровье. На вашем месте я бы давно начал хлопотать о персональной пенсии. Ведь вам дадут её без возражений.
Это так удивило Галимджана, так не вязалось с его пониманием своего места в жизни, что он, откинув голову, рассмеялся совсем по-молодому.
Не смейтесь, возразил Исрафил, а лучше прислушайтесь к советам друзей. Сердце уже давало вам один сигнал? Давало. Не надо гнаться за вторым, может быть, последним. Надо пожить для себя.
Этот разговор как-то не запечатлелся в памяти Галимджана. Ведь с ним и в обкоме деликатно заговаривали о пенсии. Но, выслушав его ответ, больше не возвращались к этому вопросу. Предложения Дидарова были забыты Галимджаном в тот же день.