Я письмо выкинул, а ты мусор. Занятно. Про письмо я знаю, пустое оно. А мусор, который в голове, он что такое?
Ругань. Ругался в уме.
Дорик хихикнул. Наверное, отметил про себя согласие с нами по поводу наличия в головах у прохожих, по преимуществу, безудержной бытовой возни и бессмысленной ругани из-за битком забитой печёнки всякой дрянью. Но Даль другой. На то и Даль. В нём одни ясные мысли могут роиться. И льются они, чистые думы незримыми волнами, исходят вокруг источника своего и расходятся на дальние расстояния. Поэтому человек, похожий на древнего грека, хихикнул и произнёс:
Ругаться, на тебя не похоже. И мусорить не умеешь. Или успел научиться? А о твоей живописи не в том смысле я сказал, будто не похожа на искусство. И разве я говорил о ней чего плохого? Нет, не в том смысле. И не моя это оценка твоих чудесных работ. Не мой вердикт. Это одна странная и незнакомая мне особа недавно отозвалась о твоих работах тоже странно. Зашла ко мне, увидела твой новенький альбом, обозрела все репродукции картин от корки до корки да вынесла суждение: не живопись, мол, там помещена, таланта живописца не видать. Другое что-то, даже не понять, искусство или не искусство. Но, что интересно, это неизвестное значительно лучше.
Мой альбом? Нет у меня альбома. Ни новенького, ни старенького. И репродукций нет. Ты, перепутал.
Хе. Перепутал. Тебя уж перепутаешь. Сам, небось, позабыл, что работы твои вышли. Прямо из типографии взял. Мне достался экземпляр по блату. Редактор в издательстве знакомый. Кстати, хорошая мысль: давай-ка автограф нацарапай, а?
И ты по этому поводу писал мне официальное письмо? Касьян Иннокентьевич Даль вроде бы пытался пошутить на манер обычной приятельской беседы. А в порожней от мусора голове мелькнуло сравнение недавней думы о невостребованном существовании и этой новостью о публикации.
Письмо? переспросил наш древний человек, похожий на Дорифора.
Ты же намекал об официальном письме на моё имя, Касьян продолжил шутку, но в то же время пытался поймать рядом промелькнувшую мысль.
А, нет, Дорик снова хихикнул. Письмо это у меня свои заботы. Журавль в небе. Потом расскажу. А альбом другое дело. Он-то уж точно в руках.
Значит, кто-то выпускает альбомы, кто-то хватает их голыми руками, а я о том ничегошеньки не знаю. Художник, может быть, и возмущался, но попутно с тем в подкорке левого полушария мозга образовалось подозрение о значимости кое-чего, им наработанного: труды оказались кем-то востребованы. Оттого-то и смятение стряслось, да распространилось и на полушарие правое.
Не знаешь? И не врёшь, что не знаешь? Дорифор удивился, и тоже сугубо подлинно.
Нет, незамысловато и ясно высказался Касьян Иннокентьевич об удивлении приятеля.
Приятель немного призадумался, а потом поразмыслил вслух:
А как же эти гаврики сработались без тебя? Ведь большая компания трудилась. Издание альбома немалых усилий требует.
Кто их поймёт, Касьян отвёл сощуренный взор куда-то в область невидимого за домами горизонта, редактор, говоришь, знакомый. А я не знаю добрых редакторов. Издателей тоже знакомых нет. И они меня знать не должны. И обещающих предложений о публикации не поступало. Никто ничего подобного не предлагал. Никто не приходил, нагруженный ни фотоаппаратами, ни кино или видео. Мероприятия по съёмкам не проводились, не было никакой фотосессии, он вернул взгляд на вновь найденного приятеля. А вообще, скорее всего, день такой ненормальный сотворился нынче. Сплошные новости, прямо на глазах. То дочка цирк учудит с горшком, то гости странные приходят без приглашения, то дрянь всякая на голову сваливается. То вдруг таинственный твой альбом прямо с неба или но по блату.
Значит, не только я принимаю странных гостей, значит, ходят они повсюду, Дорифор округлил глаза. И дочка у тебя ещё маленькая есть? Молодец ты у нас. Что же она с горшком делает?
Не маленькая, художник, напротив, прищурился. Большая. На голову длиннее меня. А горшок выпал у неё из окна. Горшок с деревом.
О! Так то твоя дочка?
То? Какое то?
Я же заходил сегодня к тебе, Дорифор повертел округлыми глазами. Искал дом по памяти, но оказалось, что не помню точного адреса. Примерно только. Поэтому не был уверенным в правильности выбора. Зашёл в неуверенности. И дочку не узнал. А, нет, узнаю, узнаю, он, подобно художнику, сощурил глаза. Припомнил сейчас лицо и узнал. Похожа. Ха-ха. Ну да, я ведь раньше никогда её не видел. Нет, совсем маленькую видел. Давно. Постой, кепку сними.