Мои новоиспечённые родственники много разговаривали, обсуждали насущные проблемы, моё удушение между стеной и кроватью, с ужасом охая и ахая.
Вести о «пополнении» моментально разнеслись по округе так, что друзья семьи пришли в гости, чтобы поздравить родителей и познакомиться со мной (и, естественно, никто не удержался пощипать мои щёчки больно же, блин!).
И был среди них один человек, который любил меня больше всех. Ему было четыре года. Его звали Александр мой старший брат.
Мне иногда кажется, что я сам люблю его больше, чем себя. Он всегда был для меня кем-то возвышенным. Я знаю, что «не сотвори себе кумира» и всё такое, но всё, чем бы он ни занялся, производило на меня неизгладимое впечатление: я хотел делать так же, уметь то же, вести себя похоже, но не лучше, а именно так же. Я до сих пор это чувствую. Он меня всегда вдохновлял. Да, я сам себе удивляюсь, но чего таить-то правду.
Обычно братья не очень хорошие друзья, и мы с ним не были исключением. Дело во мне.
Я как истинная «Рыба» терпеть его не могу, но души в нём не чаю. Он всегда был любимчиком в семье, хотя мама убеждала меня в обратном (не верю я вам, ребята, я слишком глубоко увяз в политике, красноречии и прочей дребедени, развивающей IQ).
Александру и мне повезло родиться в семье, где преобладали хорошие манеры поведения и безупречный этикет цивилизованного общества.
Нам прививали доброжелательное отношение к людям, безотносительно к их общественному положению; почтение к пожилым членам общества; учтивое обращение к женщинам; правила поведения в обществе и за столом, чтобы манеры соответствовали требования вежливости, в основе которых лежат принципы гуманизма.
Мы росли, я считаю, в безупречных условиях, по меркам об идеальности, конечно.
С родителями нам было весело и уютно. Они путешествовали по родным просторам вместе с нами, когда наконец-то позволили себе купить самую маленькую машину, «Запорожец». Хотя со временем мы забыли об этом в силу слабости кратковременной памяти в человеческом мозге.
Само собой, мы, как и другие дети, иногда доставлял неприятности. Первый ребёнок всегда счастье, а второй двойное счастье. Поэтому наши небольшие шалости не представляли особых хлопот семье моей семье.
Соскучились по политике? Вот вам немного информации, которая просочилась в мой мозг на лекциях в универе.
Дети, рождённые в СССР, были нечто большим, чем просто малыши. Чем больше детей в семье, тем шире квадратные метры жилья. Ужасно, но факт. Это чуть не стало причиной моей слабой привязанности к семейным узам. Я благодарен родителям за то, что меня вырастили, выкормили и выучили. Но ведь мне всегда хотелось чего-то большего, даже сам не знаю, чего.
Ты типей будис зыть с нами? спросил меня мой брат.
Точнее сказать, он направил свой вопрос в сторону того, что должно было быть мной к свёртку из одеял, которыми я был закручен-перекручен, чтоб не замёрзнуть и не выпачкать всё вокруг. Единственное, что ему было видать мои большие и зелёные, как изумруд глаза.
Мама, а как иво завут?
Мы ещё не знаем, сказала мама и улыбнулась. Как ты думаешь? Какое бы ты хотел дать ему имя?
Я ни знаю, маленький Саша был в замешательстве, я чилавекав исё не называл никакда.
Все умилённо улыбнулись.
До сих пор я звала его Артист, но ведь это не совсем имя мама на секунду задумалась. Знаешь, Санька, есть одна очень интересная книга, написанная известным русским писателем Николаем Островским, она называется «Как закалялась сталь». Книга рассказывает о революционных тяжёлых временах советских людей, их жизни, заботах, борьбе за выживание и сражениях с врагами народа. В ней описано о множестве замечательных людей, их характерах и жизненных устоях.
Так вот, был там один герой слесарь депо. Очень сильный, большой и добрый, рассудительный и спокойный человек. Я бы хотела, чтобы у твоего братика были все его качества характера. Звали его Артём. Это имя происходит из древнегреческого от имени богини Артемиды, и означает «здоровый», в обоих пониманиях этого слова.
Так вот, скажу я вам мои друзья, Арт это сокращённое имя, и оно не обозначает «Арт-стайл дизайн» или «Арт-галерея», и совсем ничего общего с искусством в целом не имеет, о чём многие думают до сих пор. Позже это имя сыграло немаловажную роль в моей жизни (или лучше сказать живучести).
Как только мама закончила свою речь, мой дед её отец, до сих пор молчавший, взял меня в руки и поднял над всей семьёй под потолок и сказал: