— Мужики, представляете, как она будет биться, когда я вкачу ей под кожу своего дурачка! От одного только вида этой соски у меня на штанах расходится «молния».
Он дернул за ручку, но дверца не поддалась.
— Давай с тобой покатаемся, киска, я тебе преподам такой урок любви, что у тебя захватит дух. Да ты никак боишься меня, такого примерного мальчика — и боишься. Знаешь ли ты, что в школе у меня были пятерки по поведению.
Один из парней встал впереди машины и, опершись руками о капот, принялся беззастенчиво рассматривать Ольгу.
— А ты недурна, — веско заметил он, растягивая слова, — с таким личиком и с такими глазками только на панели работать. — Все трое дружно расхохотались. — Хочешь, мы замолвим за тебя словечко, будешь на Тверской стоять, башли снимать.
— Отвалите от меня, — не скрывая брезгливости, произнесла Ольга.
— Я сказал тебе — не грубить, — стукнул он кулаком в стекло, — если не хочешь, чтобы мы тебя за волосы вытащили.
— Эта сучка, видно, себя крутой считает, раз на «восьмерке» разъезжает, — предположил третий, низенький брюнет с широкими плечами. — Давай ее из машины выдернем, отведем в парк, пускай прощения у нас попросит. Вон, посмотри, какой у нее ротик красивый, наверняка губками неплохо работает. А ну открывай, сука, — прошипел брюнет, — пока мы тебе машину не раздолбали. Ключи давай!
Ольга улыбнулась.
— Я вижу, вы очень настырные парни. Мне с вами не справиться, вам лучше поговорить с моим парнем, может, вы найдете общий язык.
— Ключи, мочалка!
— Будут вам ключи. — Ольга открыла дамскую сумочку, небольшую, но вполне достаточную для того, чтобы там поместился автоматический «глок» — подарок Кулика. Нажатием кнопки она опустила стекло и, выставив ствол в окно, небрежно поинтересовалась: — А может, для начала ты у меня что-то полижешь? Вон как рот приоткрыл, и язык у тебя очень возбуждающий. Прощения проси, козел!
Парень стоял с вытаращенными глазами, рот в испуге распахнут. Трудно было ожидать от такой милой дамочки, столь ухоженной, как домашняя болонка, подобной неприятности.
— Извини, — безрадостно просипел коротышка.
Не опуская пистолета, Ольга повернула ключ стартера. Машина мягко заработала.
— Не мешало бы тебе яйца отстрелить, — словно в задумчивости протянула она, а потом добавила: — Да скорее всего у тебя их и нет.
Ольга нажала на газ, и машина, рванувшись с места, выехала на середину проспекта. Отъехав на значительное расстояние, она посмотрела в зеркало заднего вида. Троица стояла на том же месте. Крепыш словно прирос к асфальту — озадаченный, потерянный. А двое приятелей хохотали над его конфузом.
Судя по настроению троицы, веселье понемногу набирало нужные обороты.
Покрутив немного по городу, Ольга подъехала к ювелирному магазину, о котором Стась вскользь упомянул в разговоре с Игнатом. Странно, но в этот час он был закрыт. Ольга вышла из машины, подергала за ручку, в глубине помещения показалась мужская фигура. Это был дядька средних лет в пятнистой робе. Приблизившись, он не признал в Ольге свою и отошел безучастно. Она с минуту постояла у магазина, а потом, передернув плечами, заторопилась к машине. Едва сев в кресло, она заметила подъезжающий милицейский автофургон. Нахально просигналив клаксоном, он заставил притормозить ярко-красный «Фольксваген» и, едва не цепляя его при повороте бампером, вырулил на площадку перед магазином.
Замерев, она наблюдала за тем, как крепенький старшина отомкнул фургон и выпустил из металлического студеного чрева Стася. Он с готовностью выставил вперед руку, и огромный мужчина, больше напоминающий дрессированного медведя, сковал его и собственное запястье наручниками.
Взгляд, брошенный в сторону Ольги, не был случайным, в этом она была глубоко убеждена. Кулик повернулся прямо навстречу исходящим от нее сигналам.