Подобный наезд Назар Колотый воспринимал как личное оскорбление, и нечего было удивляться тому, что его обидчиков нередко находили на дне Москвы-реки, обутых в чугунные башмаки.
Не следовало забывать и о втором варианте — наезд был совершен не случайно и выглядел неким вызовом могуществу Назара Колотого. На такой подвиг был способен только человек дерзкий и решительный, не привыкший ломать шапку даже перед самыми признанными авторитетами. Позже этот магазин перешел под «крышу» Стася Куликова. Среди уголовной среды подобная метаморфоза не выглядела революционной. Вполне заурядное дело, когда хозяин меняет «крышу».
Таких людей по всей Москве можно насчитать человека три-четыре. Наиболее реальной кандидатурой оставался Стась Куликов, он же Кулик.
— Ты сам принимал участие в ограблении?
— Решил прогуляться. А то уже забывать начал, как кровушка по жилам разбегается, — невесело улыбнулся Стась.
— Сколько человек вас было?
Небольшой японский магнитофон, установленный на столе, беспристрастно фиксировал каждый вздох, отмечал каждую нечаянную паузу.
— Четверо нас было, пятый сидел за рулем. Потом я об этом читал в газете. В общем, все так и было, кроме разве что одного. Цифирки малость не сходятся. В газете было написано, что я за один раз полмиллиона долларов выгреб, только ведь таких денег даже здание не стоит, в котором магазин находится. А потом, деньги для меня были не столь важны, мне хотелось наказать Назара, уж слишком он непочтителен стал.
Ткнув пальцем в магнитофон, Шевцов остановил ленту.
— У меня к тебе есть предложение прогуляться по местам, так сказать, боевой славы. И в первую очередь меня интересует именно ювелирный магазин.
— Понятно, — хмыкнул Куликов, — приятельской беседы теперь тебе недостаточно. Далеко пойдешь, майор.
— Не сомневаюсь, — отозвался Шевцов, — все-таки не каждый день вылавливаешь такую птицу, как ты.
Шевцов поднял трубку, набрал номер и живо поинтересовался:
— Ну как там у вас? Все в порядке?.. Тогда выезжаем.
В комнату, явно стыдясь своих необъятных габаритов, протиснулся молодой парень. Он напоминал борца сумо в пике своей формы. Впрочем, он и был таковым. Но вместе с тем числился в одном из подразделений уголовного розыска. В шкафу даже висел китель с лейтенантскими погонами, который он набрасывал на могучие плечи по большим праздникам. Но, кроме занятий на татами, он имел весьма непыльную служебную обязанность — сопровождать подозреваемых во время следственного эксперимента.
Арестованные, прикованные к руке борца, чувствовали примерно то же, что незабвенный Прометей, прибитый к гранитной скале. На них борец сумо смотрел хмуро. По-другому просто не умел, и создавалось впечатление, что он готовился растереть подследственного между ладонями.
— Не обижайся, но браслетики придется нацепить.
— А чего обижаться, — понимающе передернул плечами Кулик. — Как говорится, не первый день замужем, я к вашим ментовским порядкам давно привык. — Он с уважением посмотрел на вошедшего и добавил: — И потом, я вижу, вы меня уважаете, наверное, не к каждому такого битюга приставляете.
Борец мрачной глыбой стоял в дверях — ни протиснуться, ни подвинуть. Откуда-то из-за рукава он вытряхнул наручники и умело защелкнул замок на правой кисти Кулика.
* * *
Оператор, серьезный парень лет двадцати пяти, старался фиксировать всякий жест, каждый шаг Куликова. Лицо его буквально искрилось художественной значимостью, словно он снимал не обыкновенную ленту с подследственным, которая через пару недель будет пылиться где-нибудь на полке, а создавал шедевр, за который непременно получит «Оскара».