Впервые Андрей почувствовал себя одиноко за все время, которое он провел в кругу друзей. Разговоры за ужином превратились в какой-то глухой шум. То ли вино подействовало, то ли Андрей сильно погрузился в мысли, чувствуя, каким грустным становится его взгляд. Он понимал, что стоило бы обратить на себя внимание спросить про жирность масла в соусе или уточнить, на какой улице была пробка в вечернее время, но ему стало так все равно, что лосось начинал проситься обратно. Не стоило, наверное, так сильно уходить в себя и отдаляться от Германа, чтобы сейчас не чувствовать себя лишним. Внутри стало как-то пусто, как в тех двух бутылках вина, которые сидящие за столом уже успели приговорить. Всё же Глеб и Оксана оказались предусмотрительнее и взяли ещё две бутылки, чтобы ужин не закончился так быстро.
Зазвонил телефон. Все сразу замолчали в поисках своих смартфонов, будто это был знак обратить внимание на гостя. Звонили Андрею. Он извинился, встал из-за стола и вышел в прихожую.
Андрей, извини, не смогу заехать к Вере Борисовне, послышалось в трубке сразу после того, как он принял звонок. Звонила Катя.
Привет, Катя, что случилось? оглядываясь на кухню, спросил Андрей в надежде, что никто не услышал.
Меня тут подрезали, разбили зеркало и поцарапали крыло, возбужденно ответила Катя. Стоим, ждем ГАИ. Не знаю, на сколько это все затянется.
Всё нормально, не переживай. Ты сама цела? Помощь нужна какая? успокоил собеседницу Андрей.
Уже все решили, муж подъезжает. Спасибо.
Как быть с процедурами мамы?
Думаю, один укол можно пропустить. Я завтра с утра заеду
А, хорошо, с долей сомнения сказал Андрей.
Ты наблюдай за состоянием Веры Борисовны, если станет хуже, вызывай скорую. Я всю информацию о лечении передаю в вашу поликлинику, они там знают, какой препарат колоть.
Ох, надеюсь, это не пригодится.
Извини ещё раз, мне пора идти, протараторила Катя.
Да, конечно, на связи
Андрей заволновался. За этим молчаливым поеданием лосося он совсем забыл про маму. Стало как-то не по себе, ладони вспотели. Надо было срочно ехать к ней.
Вернувшись к друзьям, Андрей снова заметил, какими счастливыми со стороны они казались. Общение с Глебом и Оксаной так шло им, что напоминало сцену из какого-то семейного фильма.
Ребята, прошу извинить меня, надо ехать к маме, дрожащим голосом проговорил Андрей.
Все снова замолчали и с интересом уставились на Андрея.
Все нормально? тревожно спросил Герман, привставая со стула.
Медсестра не сможет заехать для процедур. Попросила наблюдать за состоянием мамы, ответил рассеяно Андрей, ища глазами телефон.
Он у тебя в руках, будто поняла его Диана, телефон.
А, да, точно Извините. Спасибо за ужин все было вкусно. Диана все же готовит лучше тебя, попытался пошутить Андрей.
Герман пропустил шутку, погрузившись в раздумья.
Тебя подвезти? вдруг спросил Глеб.
Ты же выпил! грозно уточнила Оксана, сейчас закажем такси!
Спасибо, я сам. Андрей направился к выходу.
Подожди, позвала Диана, положу Вере Борисовне рыбку.
Андрей недовольно вздохнул. Не хотелось терять ни минуты.
Чем дольше такси стояло на светофорах, тем тревожнее на душе становилось Андрею. Он был готов выйти и пойти, побежать, лишь бы успеть быстрее к маме. Таксист будто понимал, что попутчик торопится, но сам даже не собирался ускоряться. Андрей вспомнил, что даже не позвонил матери, хотя мысленно уже приготовился к худшему. Дрожащими пальцами он набрал её номер и с замиранием сердца приложил телефон к уху.
Гудок. Ещё один гудок. Ещё. На той стороне никто не отвечал. Андрей слышал, как колотится его сердце, чувствовал, как пот стекает по вискам. Что-то было не так. Он набрал маму ещё раз. Снова гудки без ответа.
Таксист неторопливо входил в повороты, покачивая головой в такт музыки из приемника. Улицы, по которым уже столько раз Андрей проезжал на таким, теперь казались бесконечными и заполненными. Воздух будто уходил из салона, наполняя его холодной и сырой безнадежностью. Сердце Андрея бешено колотилось, он почему-то вспомнил, что никто из друзей не вызвался поехать с ним. Так было бы спокойнее что ли, но Герман и Диана остались там, за приятным ужином с вином и добрыми рассказами, когда все зло мира, казалось, сосредоточилось на этом одном маршруте. Андрей чувствовал, как злость, обида и отчаяние охватывали его со всех сторон.