Спасибо тебе. Прости нас.
Вошли во двор все было как летом 1993 года (зимой отец умер).
Наверное, ваши души не раз возвращались сюда.
Пока жил ты, да, сказал отец. А как продали ни разу, ни я, ни мать.
Вы там дружны, в заоблачной дали? Ваши памятники на могилках склонились друг к другу. Знакомые говорят символично.
А что мы при жизни часто ссорились? отец, кажется, немного обиделся.
Чтобы отойти от этой темы, я обозначил руками пространство двора:
А сейчас вы что здесь чувствуете? Какие-нибудь вихри злой энергии? Ведь новый хозяин дома судимый.
Мама подошла к дверям открытой бани и заглянула туда.
Нет. Сейчас нет. Нет ни одного постороннего запаха все, как было при нас.
Ты не кашляешь? спросил я отца?
Он усмехнулся:
Ты забыл мне вернуть бронхит с ларингитом и бронхиальную астму.
Ты так и не женился, посетовала мама. Все один живешь, дурачок дурачком.
Родному сыну и такие пакости пожелать! Эх, мама, мама.
Ну, с Олей бы сошлись она ведь тоже одна.
Успокаивая нервы, я барабанил пальцами по стальной бочке, в которую стекала с крыши вода.
Знаешь, с какой-нибудь просто женщиной сойтись можно нет в том большого греха. А снова жениться на Ольге, которую любил без памяти и которая мне изменила? да никогда в жизни! Себя не уважать. Мы иногда видимся обид между нами нет: просто родители замечательного сына, просто дед и просто бабка ну, очень замечательных внучек. Наши отношения можно рассматривать, как терпимые мы давно не стремимся друг к другу. И не нуждаемся.
Славные девочки, улыбнулась мама. Мне сверху видно.
Отец вздохнул глубоко и затуманил взор своими воспоминаниями.
Пошли на огород, оставив дом на потом.
В ярких лучах послеполуденного солнца зеленел, наливаясь желтым цветом, картофель. Яблони увешены рдеющими плодами. Вишни, крыжовник, смородина и виктория чисты от ягод. Трава только на обочинах тропинок. Хорошо! Ухоженное пространство! Мне похвастаться было нечем.
Погруженные в созерцание порядка и чистоты, а также воспоминания, мы долго стояли у вагонетки с водой, в которой плавали караси. Я исполнил мечту отца у нас появилась если не рыбная ферма своя, то садок с живой рыбой.
Отец, словно детство вспомнив, принялся гоняться за ними рукой и намочил рукав рубахи до самого плеча.
Вон же сачок стоит, покачала мама головой. Давай-ка поймай мне штук пяток они крупные.
А ты почистишь, это мне.
И резюме:
Я испеку вам рыбный пирог.
Помню, когда-то на огороде у нас была печка-голландка. Просто печка выложенная из кирпича, обмазанная глиной и побеленная известью плита на два отверстия с кружками для чугунов и труба. Ее топили в жаркие дни, чтобы сохранить в доме прохладу. Ставни закрывали на окнах сразу с восходом солнца для этой же цели.
Потом построили баню и нужда в печке на огороде под открытым небом отпала. В печке бани даже духовка была. Мама наладилась в ней печь пирог.
Отец принес три табурета из дома и мы уселись с ним в тени построек, а мама у открытой двери бани. В печке пощелкивали, сгорая, дрова, в духовке пекся рыбный пирог, мы вели разговоры.
Ты, конечно, молодец, что добрался сюда, но зачем? спросил отец.
Разве тебе не приходилось совершать того, о чем ты с возрастом пожалел?
Веселость исчезла из его глаз.
Совесть томит? Но ведь порой у нас не бывает выбора, не так ли? Скажи, разве жалости не достойны те караси, которых я отловил сачком, ты почистил и выпотрошил, а мать закатала в пирог?
У нас выбора нет только в том, что мы обязаны делать.
С минуту или две я чувствовал его внимательный взгляд на моем лице.
Ты боишься смерти, которая тебе предстоит?
Я взглянул на отца, удивленный вопросом. «Теперь нет», хотелось сказать. На самом же деле я боюсь сойти с ума на старости лет или впасть в паралич. Какой же разумный человек не страшится такого финала? Сумасшествие опозорит меня и оставшихся живыми моих родных. Немощь неподвижности заставит их меня ненавидеть. И нет выбора если смерть сама не придет, когда кончатся жизни силы, ее надо поторопить.
Есть ли у меня причины для страха смерти? тихо переспросил я.
Мама и папа замерли в ожидании ответа.
В моей ситуации, наверное, нет. Сколько, обездвижив, смогу протянуть без воды и еды? Неделю? максимум две? Я живу совершенно один. В гости ко мне никто не ходит. Единственно, кто меня беспокоит, звонки телефонные примерно раз в месяц Людмила звонит, раз в квартал сын. Так что из двух смертельных бед страшна одна не дай мне Бог сойти с ума. Стало быть, переживаний в два раза меньше. Думаю, это совершенно нормально. И обещаю, не тронуться головой хотя, кто его знает