Далее нас пригласили подняться наверх, к ключам, которые своим шумом действительно оправдывали наименование «гремячих». В сильные морозы вода, вырывающаяся из трёх змеиных голов, ещё не успев упасть, замерзает, образуя причудливые ледяные языки. Справа от площадки была устроена купель с помещением для переодевания. В это время оттуда вышли двое мужчин, старый и молодой, готовясь совершить «очистительное омовение». Само место, водопад, настрой приехавших, вид этих мужиков так на меня подействовали, что я вдруг почувствовал себя молодцом на публике. Наверное, и присутствие Варвары в немалой степени способствовало принятию безрассудного решения: ведь до этого я никогда не купался зимой. Бывает, находит на человека такая минута. И тут главное разумно подождать, когда по здравому размышлению настроение это пройдёт. Я быстро зашёл в раздевалку и тут же пожалел о своём решении. В раздевалке стоял такой же холод, но уже не было публичности, столь необходимой при совершении героических поступков. Отступать, к сожалению, было уже нельзя. Положение моё усугублялось и тем, что у меня не было полотенца. В машине, может быть, и нашлось что-нибудь подходящее для случая, но я даже сумки не взял. Делать нечего: разделся и обреченно вышел к купели. Мужики уже покинули её и не спеша, покрякивая и пофыркивая, пошли в раздевалку. Очень кстати ободрило меня и помогло, что я Варвару увидел. В общем, окунулся, вспомнил Бога правда, не так, как верующие вспоминают, а понимаете, в каком контексте. Но виду не подал. Вышел из воды бодрячком, глазом не моргнув. Тут и услышал голос Варвары:
Герман Львович, а чем же вы вытираться будете?!
Смотрю: в руках полотенце держит. Большое такое, махровое, белое. Отказываться было глупо, ну, я и принял из её рук. Не взял, заметьте, а именно принял. Но без слов, так как все слова застыли у меня по причине лютого холода. В срубе я растёр свое тело так, что оно у меня почти горело. Ногам только было ужасно холодно: казалось, до сердца пробирает, но подстелить полотенце не осмелился. Ну, ничего, оделся и вышел. Варвара здесь же стоит ждёт. Взяла у меня полотенце. Есть такой символ, кажется, в славянской мифологии яблоко. Если даёшь его надкусить девушке значит в любви признаёшься. А тут полотенце Наверное, каждый из нас тогда почувствовал что-то. Это полотенце она для своих нужд брала может быть, тоже собиралась совершить «омовение», а пришлось мне отдать в определенном смысле жертва. И не яблоко даже я своё тело обтирал им. Всё с ног до головы.
Вы мне, Варвара, бросьте в машину: я постираю и верну.
Ну что вы, зачем? отвергла она, сильно смутившись, и даже покраснела. Я все равно почти каждый день стираю.
Далее маршрут вёл нас в Сольбинскую пустынь. Я предложил Варваре пересесть ко мне в машину, но она сказала, что едет не одна, с подругой, и ей было бы неудобно оставить её. Я не настаивал: в автобусе был экскурсовод, да и люди, наверное, подобрались одних интересов, со мной же о чём говорить? Не о чудесах же Святителя Спиридона Тримифунтского.
Сольбинская пустынь монастырь, расположенный в живописном месте, на берегу реки. Ранее, кажется, он был женским, сейчас это приют для девочек из неблагополучных семей. Нас пригласили послушать концерт, приуроченный к празднику. Юные артисты были очень милы и простодушны, совсем не волновались, так как атмосфера была чрезвычайно доброжелательная. Правда, в зале было прохладно, и меня через какое-то время стало познабливать вероятно, это был результат незапланированного купания.
Домой возвращались вместе. Варвара и её старшая подруга сидели на заднем сиденье. Наверняка им хотелось поделиться впечатлениями, но они молчали, не желая казаться нетактичными по отношению ко мне. У метро Варвара вышла проводить Анну, так звали её подругу. Я тоже вышел и, пока они недолго в полголоса беседовали между собой, исподволь наблюдал за ними. Отметил, что обе были одеты, как говорится, «благочестиво»: в платках, но Варвара была в джинсах, подруга же её в длинной теплой юбке. Было в них нечто общее и в манере общения, какой-то особой по отношению друг к другу доброжелательности, но было также видно и существенное различие в выражении лиц: не потому, что Варвара была моложе, нет лицо её выдавало характер более живой, открытый, лицо же Анны казалось мало подвижным, глаза если не угасшими, то таящими в себе, как мне показалось, скорбную печаль. К тому же она, несмотря на свой ещё не старый возраст, была почти седая. Черты лица её кого-то напоминали мне. Я заметил это ещё в монастыре, но никак не мог вспомнить, где встречал или видел её раньше. Заметил, что и она иногда отвечала на мой пытливый взгляд.