Илья Муромец и черниговские мужички
тстоял Илья заутреню в Муроме, а к обедне хотел было попасть в стольный град Киев, но задача та непосильная расплодилась на Святой Руси тьма лихих людей. По всем кустам сидят с кистенями разбойники; не пробраться мимо ни пешему, ни конному.
Предупреждают Илью муромчане:
Остерегись, Илья Иванович! Нет на тебе кованой кольчужки. Нет с тобой меча и железной палицы, нет копья со щитом, колчана со стрелами да разрывчатого лука с тугой тетивой. Одни лапти на тебе, порты и рубаха.
Илья земляков не слушает, Бурушку своего поглаживает. Не успели те и глазом моргнуть, простыл след Муромца. В три скока перенёс конь ездока над лесами-полями, над оврагами, над болотами и речками, и оказался Илья у града Чернигова. А под тем городом от разбойников черным-черно: собралась проклятая туча идти приступом на город. Завидев Илью, разбойники подбоченились. Взялись они над богатырём насмехаться:
Ишь чего удумал, с нами схватиться, дурень лапотный, земляная плоть, чесночный дух! Где на тебе, дурне, кованая кольчужка? Где меч и железная палица? Даже дубины и той нет: одни порты да рубаха. А что плеть, так что сделаешь плетью с нашей великой тучей?
Илья не стал долго раздумывать, наклонился он с Бурушки, подхватил одного супостата за ноги и принялся им помахивать. В одну сторону махнёт улочка. В другую махнёт переулочек. Только треск стоит, только гул идёт. Раскидал, разбросал разбойников. Разбежались те, кто остался жив, зареклись с тех пор подступать к Чернигову.
Как подъехал Илья под городские стены, отворяли ему ворота черниговские мужички, валом навстречу валили, в ноги кланялись, подносили чашу с мёдом:
Кто ты есть такой, наш спаситель-избавитель? С каких краев к нам наведался?
Богатырь им так ответствовал:
Зовут меня Ильёй, отчеством я Иванович, а кличут меня Муромцем. Сам я родом из села Карачарово.
Ему кричат:
Ай да Илья Муромец, славный богатырь! Иди к нам воеводой!
Укорил Илья черниговских жителей:
Что же вы, мужички, словно робкие дети, словно слабые жёнки, отсиживаетесь за стенами? Взять бы вам, мужичкам, вилы да топоры, сработать бы крепкие дубины, защитить своих жён и детей. Нет, не пойду я к вам воеводой. Покажите-ка лучше мне прямоезжую дорогу до Киева.
Говорят черниговские мужички:
И думать о том не смей, Илья Иванович! Та прямоезжая дорожка давно заколодела, давно она замуравила. Никто по ней уже тридцать добрых лет не ездит, все её остерегаются. В самой её середине у Чёрной Грязи, у реки Смородины, у Леванидова креста засел в сыром дубу человек не человек, чудо не чудо, а сын Одихмантьев, Соловей-разбойник. Не носила бы его, Соловья, земля! Гореть бы ему, Соловью, в аду! Тридцать лет уж как тот разбойник в дупле ворочается! Свищет Соловей, душегуб, по-соловьиному. Кричит он, лиходей, по-звериному. От его крика-посвиста уплетаются все травушки, осыпаются лазоревые цветы, деревья пригибаются к самой земле, а люди все, как один, мертвы валятся. Видать, за грехи наши наслал Господь такую муку. Видел ты лютых татей под нашими стенами, так то, в сравнении с тем Соловьём, малые ребята. Есть к Киеву окольная дорога: если по прямой дороге сто вёрст, то по ней вся тысяча. Поезжай-ка ты, Илья Иванович, по окольной дороге.
Илья отвечает:
Не для того поили меня перехожие калики медвяным питьецом, не для того я выхаживал Бурушку, чтобы ехать до Киева окольной дорогой. Отправлюсь-ка прямоезжей, где сто вёрст.
Вынесли тогда черниговские мужички богатырю тугой разрывчатый лук, одарили колчаном со стрелами. Наряжали затем Муромца в кованую кольчугу, подавали избавителю меч и железную палицу. Надели ему на жёлтые кудри шлем весом сорок пудов.
Езжай с Богом, Илья Иванович!
Илья Муромец и Соловей-Разбойник
онь Ильи с горы на гору перескакивает, с холма на холм перепрыгивает, речки да озёра пропускает меж ног. Вот уже перед Бурушкой Чёрная Грязь, вот и она, река Смородина. Крутятся в той реке глубокие омуты, стоит на реке покосившийся Леванидов крест, а вокруг реки повсюду разбросаны черепа да кости. Видит Муромец крепкий дуб: в нём живёт-шевелится Соловей-разбойник, Одихмантьев сын. Рожа у того Соловья звериная, сивый чуб, глаз кривой, горб лихой. Разбойник над Ильёй насмехается:
Что-то здесь запахло чесночным духом! Не иначе едет мужик лапотный. Что же, не впервой мне, Соловью, лакомиться мужичьим мясцом. Не впервой обгладывать мужичьи косточки.