Уланд наблюдал за ним сквозь ресницы, и почему-то решил, что ему все-таки удалось найти птиц или хотя бы одну, и теперь он прячет свою находку в кармане куртки, собираясь показать матери. А он Уланд не хотел этого допустить. И если ему придется залезть к отцу в карман, чтобы скрыть правду, он так и поступит!
Уланд заворочался в мешке, изображая просыпающегося человека. Затем начал медленно из него вылазить, сонно потягиваясь, и направился к отцу.
Ранняя птаха, что не спится? спросил отец.
Уже выспался, ответил Уланд, и подумал: «Птаха первое, что пришло ему на ум. Так и есть, наверно, нашел их и они ему не дают покоя. В каком же они могут быть кармане?»
Замерз?
Есть немного
Сейчас костер разожгем.
Росс стал рыться в карманах в поисках спичек.
Я кажется, спички в машине оставил, сбегай, принеси.
Сейчас, Уланд быстро нашел их, и вернулся.
Вскоре костер запылал.
Уланду не сиделось на месте. Он беспокойно вскакивал, и начинал ходить вокруг костра. Ему казалось, что мать вот-вот проснется, а он не успел стащить птиц у отца. И тот как нарочно, не хочет снять куртку.
«Да, мало шансов сделать это, и притом так, чтобы не застукали. Что делать? Что делать?»
Что случилось, Уланд? Ты будто не в своей тарелке.
Уланд посмотрел в его глаза, и понял, единственное, что ему остается это уговорить отца не показывать птиц матери. Ему претила сама мысль о воровстве, а уж тем более о разбойном нападении, а он был на грани того, чтобы броситься на отца, и попытаться отнять их силой. Трудно было представить, чем мог бы для него закончиться этот инцидент.
На мне что-то не так? забеспокоился отец, и принялся себя осматривать. Я опять что-то одел наизнанку?
Не показывай их матери, с трудом произнес Уланд.
Кого не показывай? не понял Росс.
Птиц
Так А теперь успокойся, сядь поближе, и объясни толком, что ты имеешь в виду.
Уланд подсел ближе к костру, вздохнул, и, не отрывая глаз от яркого пламени, сказал:
Ведь ты же нашел белых стрижей, не так ли? Иначе зачем тебе пришлось так рано встать?
А Росс на мгновение растерялся, но вскоре догадался в чем дело. А подслушивать нехорошо.
Я ненарочно, признался сын.
Ну, ладно, не будем вдаваться в подробности Из всего тобой сказанного я заключаю, что тебе тоже сегодня утром не спалось. Я их не нашел, а ты?
Уланд посмотрел пристально на отца. Он сомневался в правдивости его слов.
Это правда?
Ты не веришь собственному отцу? Поверь, если бы я нашел хоть одну белую птицу, я бы спрятал ее, как можно дальше от глаз твоей матери.
В карман, предположил Уланд.
У меня там кроме пучка зверобоя ничего нет!
Отец вытащил траву и вывернул каждый карман, которых в куртке было не менее десятка.
Убедился?
Прости, я не хотел
Забудем. Так ты нашел птиц или нет?
Нет.
Значит, можно расслабиться. Если мы вдвоем их не нашли, значит и твоя мать их не найдет. Тсс кажется, она просыпается, и прошептал на ухо Уланду: Я горжусь своим сыном!
Уланд смущенно улыбнулся.
==\\==
Все произошло как-то неожиданно. Черные сородичи, только проснувшись, все разом погнались за белым. Но Он был не промах. Едва уловив опасность, рванулся ввысь. Все выше и выше. Лишь бы не позволить им оказаться над головой.
А их становилось все больше. Они слетались со всех сторон, и их зловещий стрекот слышался повсюду.
Дышать становилось все труднее. Так высоко Он еще не летал. Инстинкт подсказывал, что эта часть неба может быть не менее опасной, чем земля. А он не хотел умирать!
Преследователи знали, что Он долго не сможет продержаться на такой высоте: ведь пищи там нет, и воздуха мало. Черной тучей кружились они под белым сородичем, и злобно сверкали на него черными глазами.
Стоило ему спуститься ниже, как они тут же надвигались на него, пытаясь догнать и заклевать.
Он паниковал, и терял силы, упорствуя в напрасном желании уйти от погони. Все чаще ему мерещились теплые руки двуногого существа, подарившие ему свободу.
И наконец, решился Он сложил крылья и полетел камнем к земле. Со свистом прорвался он сквозь тучу сородичей, и успел заметить, как они растерялись, заметались, даже перестали злобно стрекотать, наверное, решив, что их жертва задохнулась, и теперь больше никогда не жить ей в небесном доме рядом с ними.