Так что именно звук машины подъезжающего Мариса и услышал чуткий Ральф, уже занявший место у входной двери, повизгивающий и молотящий хвостом от нетерпения.
4.
Холодное ноябрьское солнце, тем не менее, весело светило в окно, создавая иллюзию лета. Но это был обман чувств небо было не ярко-голубым, а по-осеннему нежно-прозрачным.
Вставать не хотелось. Большое жаркое тело Мариса сладко согревало бок, и так уютно было лежать свернувшись клубком рядом с любимым мужчиной. Тем более что торопиться, в общем-то, было некуда. Да и тело хотело понежиться в сладкой истоме, оставшейся с ночи.
Марис приехал уже за полночь. Нельзя сказать, что Ева не ожидала его. Более того, она совершенно точно знала, что он приедет. Настолько точно, что бойлер был полон горячей воды, чтобы хватило на двоих.
Правда, сон Еву постепенно сморил, но стараниями Ральфа она проснулась вовремя, чтобы умело изобразить спящую красавицу, едва-едва готовую пробудиться для прекрасного принца. Принц с радостью поддержал игру, и Ева была осыпана поцелуями. Соскучившийся Марис был настойчив и неугомонен. Отказавшись и от ужина, и от душа, он не отрывался от Евы, пока, наконец, они оба не рухнули в полном изнеможении на мягкую перину большой и высокой кровати.
Полежав в полудрёме, оба поняли, что голод не то, что подождёт до утра, и потянулись в кухню. Где к ним тотчас же присоединился не пропускавший любой возможности подкрепиться Ральф.
И вскоре на столе, накрытом клетчатой клеёнкой, стояли пустые уже тарелки и кружки с остатками травяного чая, а Марис внимательно слушал стосковавшуюся по общению Еву, время от времени кивая, хмыкая и поглаживая её узкую изящную руку.
Потом оказалось, что уже почти светает, и Ральф запросился во двор. А там уже и Дора, услышав, что хозяйка проснулась, требовательно заблеяла, гремя стоящим в хлеву ведром. Намекая, что неплохо бы её подоить.
И пока Ева сжимала торчащие в стороны козьи соски, тугие струи из которых звонко ударяли в стенку ведра, пока загоняла в дом никак не желавшего расстаться с очередным деревом Ральфа, Марис уже вовсю спал, вольготно раскинувшись на постели. Правда, когда Ева, перебравшись через него, устроилась в щели между ним и стеной дома, он, не просыпаясь, сгрёб её большой ручищей так, чтобы чувствовать всю её, и даря ей всего себя.
Она и не заметила, как уснула. И так и спала в уютном гнезде, под рукой своего мужчины, пока тело не отдохнуло и не готово было встретить новый день.
Марис лежал тихо-тихо, не шевелясь. И только дыхание выдавало, что он не спит.
Не хотел тебя будить, тихонько дохнул он ей в ушко. Выспалась?
С тобой выспишься, фыркнула Ева.
Оба знали, что это игра, и недовольство Евы притворство чистой воды.
Ну что, в душ? спросил Марис.
И она почувствовала в этом предложении не только стремление к чистоте, но и к более тонким и глубоким материям.
Выгнав Ральфа, изумлённого тем, что вместо еды ему предлагается прогулка во двор, оба поспешили в душ. Надо ли говорить, что вышли они оттуда совсем нескоро, да и румяность, покрывавшая обоих, была вызвана не только горячими струями воды.
Подожди, сейчас вкусное принесу, Марис вышел во двор прямо в тапочках, подошвы которых захрустели по инею, покрывшему за ночь остатки травы. Из багажника пикапа уже не синего, а тёмно-зелёного «вольво» была извлечена огромная сумка с «вкусностями». Большой Марис всегда любил вкусно поесть сам и стремился накормить Еву.
Здесь такого не купишь!
И правда, местный магазин никогда не видел ни креветок, ни лососины, которую обожала Ева. Да и мясом здесь если и торговали, то только с самого утра на местном рынке. Предусмотрительный Марис привозил запас на всю неделю.
В этот раз сумка была много больше обычной.
Зачем так много? удивилась Ева.
Давай, завтрак готовь, потом вопросы задавать будешь, с притворной серьёзностью парировал её любимый мужчина.
По интонации, по прищуру серых глаз она поняла, что вопросы задавать, действительно, пока не стоит. Субботний «американский» завтрак, состоящий из глазуньи с беконом и пышной стопки оладий, правда, не с кленовым сиропом, а с вареньем из алычи, которая в изобилии росла на хуторе, с огромной чашкой отличного свежесваренного кофе, был великолепен.
Наевшись, Ева не торопилась вставать из-за стола. Ей казалось, Марис хочет, но не решается что-то сказать, и она держала паузу, давая ему возможность собраться с духом, лениво крутила чашку, поглядывая иногда на складочку у него на лбу, то появлявшуюся, то исчезавшую.