Дневальный в очочках поразительно быстро, секунд через пять уже стоял, запыхавшись, в кабинете.
Евлахов, бездельник! Вечно не дозовешься! Отведешь Алексея в расположение. Все ему покажешь. Скажешь старшине, чтобы его подстригли, одели, обули, в баньке обязательно помыли. Человек c дороги А утром пусть отведет его в бригаду, к зам по тылу Орлову. Все понял?
Так точно!
Умница, Евлахов! Все, свободны оба Пошли вон! Я тоже поехал
Как и приказал «дед», до обеда меня быстренько обрили наголо, обули в кирзовые сапоги, выдали форму образца покроя, наверняка, 60-х годов и пилотку со звездой.
Старшина прапорщик Корытов лично показал, как подшиваться и правильно мотать портянки. И даже расщедрившись, подарил пластмассовый пенал c наперстком, мотком ниток и парой иголок.
Заслышав o том, что меня «приказали» помыть и попарить в баньке, невероятно быстро вернулся капитан Семенов, успев переодеться в гражданский спортивный костюм.
Он лично руководил действиями банщика. Следил за качеством дров, кидаемых в топку, температурным режимом, и даже физическими свойствами пара.
Сайдуллин! Можешь больше не подкидывать Неси простыни и полотенца, оживленно, распушив усы, командовал над банщиком Семенов, и из столовой захвати чего-нибудь попить
Григорий Васильевич! Пусть в столовую молодой сгоняет! попросил, не очень довольный внеплановой топкой бани, Сайдуллин.
Я тебе сказал! рявкнул капитан, побагровев от злости.
Не знаю как банщику, но мне сразу стало понятно, что здешние командиры могут, конечно, и пошутить по случаю, а могут и в серьезный «рог бараний загнуть»
На войне, как на войне! Да, Зарубин?! Не «ссы»! Прорвемся! Пошли париться! весело подмигнул мне капитан, видимо, намекая на мою «лестничную» стычку c полковником.
После фантастической парилки, c моими душераздирающими визгами под беспощадным веником Семенова, мы вдвоем сидели в уютном предбаннике.
Я пил вкусный компот. А Григорий Васильевич, осторожно выудив из своей сумки пару стеклянных бутылок, тянул пивко, блаженно постанывая.
Ты не болеешь, Зарубин?! участливо спросил капитан.
Я отрицательно помотал головой.
Ну и славно! А я, брат, «приболел». Наверное, съел чего-нибудь
Перед построением на обед потихоньку стал подтягиваться личный состав. Солдат и, правда, в части было немного: два чеченца, эстонец, казах, несколько узбеков, украинцев, белорусов, немного русских, и Ваш покорный слуга. В общем интернационал! Все как один одетые в такие же выцветшие «афганки» и широкополые панамы. Нервно теребя свою пилотку, мне даже немножко стало завидно.
Как выяснилось, самым молодым «салагой» и «духом» оказался один я. Витя Евлахов отслужил уже полгода. А остальные дембеля. Впрочем, и выглядели они лет на десять пятнадцать старше меня. Но, к счастью, должны уволиться уже нынче зимой.
Несмотря на мои страхи и опасения ребята оказались дружелюбными. Обступили. Рассматривали. Расспрашивали наперебой: как звать, откуда родом, какой профессии обучался до призыва.
Узнав, что я могу только шоферить немного, приуныли, мечтая до дембеля найти себе замену.
Ничего. На бульдозере тоже смогешь. «Дед» научит! предрек c измазанным мазутой лбом крепенький тракторист Митя c Алтая.
Эле-ктри-ком бу-дет, «тянул» каждый слог эстонец Ивар.
Дарагой! Какой, электрик?! Да?! Лехи! Иды крановшыком! Зарплата! Калым! подговаривал Шамиль из Грозного.
Строиться на обед! Бегом! Разгалделись тут! прикрикнул, выйдя на крыльцо, прапорщик Корытов, Самцов! В строй! Кому сказал?!
Громадный Самцов, ни много ни мало двух метров роста и накаченными до нельзя бицепсами, чуть не на полусогнутых подскакал к последней шеренге и встал рядом со мной.
Здорово! Земеля! глупо улыбаясь, протянул мне большущую ручищу, и тихо, заговорщицки, прошептал, каменщиком иди! Камины класть научу! Во! Работенка!
Самцов! рявкнул старшина, ну-ка в первую шеренгу Обормот!
Хоть я и был не особо голоден, но обед c курятиной в наваристом супе, котлетами на второе и сладким киселем больше напоминал приличный свадебный или поминальный стол.
Меня посадили за стол с Васей Самцовым, Иваром и Шамилем.
Никто никуда никого не торопил. Ели, вкусно причмокивая горячий суп.
Вдоль столов ходил взад-вперед прапорщик Корытов, изредка окрикивая кого-нибудь из солдат: