Что в зеркале своих я не узнаю глаз.
И будет мой сочельник одиноко-счастлив,
И радостно-пустынно и сердцу, и рукам
Ведь все осталось с Вами Корить мне иль прощать ли?
Свободу иль ущербность? Себе, а может Вам?
А в Рождество Христово всю ночь я прогадаю
И память моя вволю натешится игрой
Я, не простившись с Вами, со страстью распрощаюсь
Сдружу возможно одиночество с собой.
Я буду долго уходить и долго возвращаться
Но не от Вас Не к Вам Не к памяти о Вас
А только от себя, и очень может статься,
Что вскоре даже Ваших я не узнаю глаз
Дождь в горах из окна поезда
Горы вспарывают небо
Рваным контуром из елей,
превращаясь хмуро, слепо
в тучи мрачного дождя.
В неминуемом тоннеле,
сердце горное пронзившем,
в нереальностях забившись,
Все сместилось для меня:
Горы в небо, небо в ливень,
Ливень в поезд, поезд в жизнь
Разум призрачно наивен
И лениво, просто ждет,
что зарвавшаяся мысль
в лопастях метаморфозы
/в миг, когда иссякнут грозы/
иль вернется, иль умрет.
Сердце взвоет над потерей,
иль уродства устыдится
в цепь ужасных превращений
вовлекается само;
И, грозя остановиться,
превратиться просто в символ,
коли сердцем стать бессильно
В горы просится оно.
Размышления о Невицком замке
Руинирована я, почти разрушена
Старый замок помнится в горах
Восстанавливать уж так ли нужно, а?
У него столетия в ногах.
С каждым веком кирпичи он сбрасывал,
то ль от боли, то ль не нужными сочтя
Может и хотел, наверно, сразу бы
Рухнуть как-то, все послав к чертям!
Твердый камень красоту удерживал.
/ Замкам должно гибнуть лишь в бою! /
Так и жил он смутными надеждами
Мощь и славу обрести свою.
Одинокий. На горе один он высился,
Мрачным лесом окружен вокруг.
И из сил вконец, наверно, выбился,
Сам себе веками враг и друг.
По развалинам теперь туристов водят
Фотографии, картины и кино
Есть величие в руинах /вот ведь!/
Но оно лишь камню и дано!
Троллейбус
Я сяду в троллейбус и в рифму влюблюсь!
Я сяду в трамвай за мечтою умчусь!