Выстроим, царь
Вот так-то ладно ты поддерживаешь добрым словом православного царя, царица Если бы, ты знала, Настасьюшка, как мне хочется с тобой к Николе Можайскому, покровителю моряков и купцов, прийти простыми паломниками испросить куда идти, к каким морям прорываться?..
И придем, царь
Я же, родная никогда наяву не видел моря А сейчас оно мне одно только грезится и снится часто чуть ли не каждый день С Николой Чудотворцем на моем корабле, где я капитаном поставлен это одна история А наиболее повторяющаяся картина: ночами снится синее море, то спокойное, то бурное с кипящей пеной набегающих на берег волн И шумит, рокочет неугомонное море, к чему-то взывает А иногда снятся птицы морские крупные белокрылые с кривыми жадными клювами И они тоже что-то выкрикивают, призывают меня может, чуют, что душа моя волнуется, а по сути, никакого свершения в жизни не А мне уже 26 лет был при смерти Не знаю, сколько мне на роду написано?.. Такие знаменательные сны и мечты о прорыве к морю а свершения снам и мечтам нет Разве это счастье для человека Если бы у меня не было бы царства и любви, то без свершения своих снов и мечтаний я бы давно умер от горя, что мечты и сны не сбываются Ведь это смерти подобно, когда твои мечты и сны детства, юности, нынешнего дня не сбываются Смерть как горе от несбывшихся надежд и мечтаний
Не говори так, Иван тихо и грустно сказала Анастасия с глазами полными слез. У меня самой сердце разрывается, когда ты так говоришь, когда ты так безутешно горюешь
Да, Москву Третий Рим что начали строить дед и отец, я дострою, если Господь силы и время даст Но только не хочу, если бы понимала меня до конца, царица, быть царем-государем сухопутной державы Державы лесов, болот, да полей Мечтаю стать государем не только сухопутной, но и морской державы Потому и Николу как Русского Бога, покровителя моряков-купцов, пуще прежнего почитаю Когда-то матушке обещал прояснить корни Николы Можайского только детские обеты за много лет претерпели огромные изменения Хочется одного прорваться к морю и надышаться во всю силу легких свежим морским воздухом Или только раз глотнуть сырого морского воздуха и умереть
Не говори так часто о смерти, милый вздохнула Анастасия. А не то заплачу И так глаза на мокром месте словно сырой соленый морской воздух, как слезы, и в горло вступил и глаза увлажнил
Ладно, не буду Чего это я с тобой, царица, разговорился, размечтался Как говорят в народе чего губы раскатал на море?.. Ой, как далеко оно Когда еще суждено снам и мечтаниям о море свершиться?.. Многое бы отдал, если бы узнал на моем веку или позже Русь к морю пробьется?.. В сердце моем синие дали, волны рокочущие, корабли, моряки смелые и Никола Чудотворец, их небесный покровитель Все воедино слилось: тайна происхождения Николы Можайского из древней мировой и русской истории, покровительство Меченосца, Град Веры в руках удерживающего, Руси Святой, и покровительство морякам с купцами, всем смелым путникам, шагающим по воде, как посуху Аж дух захватывает Сегодня, небось, ночью опять море приснится, сердуем чую
6. Крымский узел
Отношения царя Ивана с новым крымским ханом Девлет-Гиреем, ставленником и вассалом турецкого султана, оставались враждебными, несмотря на несколько перемирных грамот и столько же замирений, от которых давно не было никакого проку. Сколько раз Ивана накручивали его советчики из ближней Думы Сильвнестр, Адашев, Курбский и прочие идти на Тавриду войском в двести-триста тысяч человек и побить хана. Прежде чем идти бить хана, бил словом весомым своих советчиков царь. Чем бил? А тем, что спокойно говорил:
Предположим, татары уже не способны выставить против нас трехсоттысячное войско. Только ведь и мы не доведем свое войско до Тавриды без потерь степи, даль, трудности обеспечения войска нашего продовольствием водой Но и это не главное А пока возражайте.
И советчики дружно возражали:
Дойдет войско русское до Тавриды с незначительными потерями в пути
Нет в Крыму таких крепостей на пример Казанской крепости
Самое время по Крыму ударить, чтобы вырвать у хана ядовитое жало, которым он жалит русскую землю во время своих набегов
Иван с горькой усмешкой подымал руку, привлекая к себе внимание, и говорил бесстрастно и убежденно: