Мост проезжаем, через пять минут прибудем, можно и на выход собираться. Тараканов встал, застегнул шинель, нахлобучил на голову шапку и стал повязывать башлык. Вы в наши палестины, я извиняюсь, по какой надобности? В гости к кому или по делам?
По делам, к купцу одному вашему, условие заключать.
А что на ночь-то глядя? Сейчас шесть с половиной, пока прибудем, пока до города доберемся восьмой час, найдете купца-то? А то у нас улицы не освещаются.
В гостинице переночую, с утра дела сделаю, да и обратно, ответил, вставая и надевая котиковую шапку, коммерсант.
Паровоз, подъезжая к станции, дал пронзительный гудок, зашипел, сбрасывая пар, и остановился. Кондуктор открыл дверь вагона. На улице шел снег. Немногочисленные пассажиры вышли на платформу и разошлись по привокзальной площади: шубы и шинели стали кликать извозчиков, тулупы и сибирки, перекинув через плечи мешки, побрели пешком.
Может быть, в буфет, пропустим по рюмочке? Мой черед угощать. Тараканов указал рукой на два светящихся окна вокзала.
Я бы с удовольствием, но не могу. Завтра дело важное, надо быть со свежей головой.
Тараканов явно обрадовался:
Понимаю. Ну что ж, не буду настаивать. У меня, признаться, время тоже ограничено дежурю сегодня, к восьми на службу. Но в буфет я все-таки зайду, буфетчику кой-чего в Москве купил по его просьбе, надобно отдать. Прощайте, благодарю за компанию.
И вам удачного дежурства. Честь имею.
Тараканов хотел зайти в буфет и для другой цели.
Его матушка питие хмельной жидкости, мягко говоря, не приветствовала, и обнаружение ею от сына запаха коньяка сулило исправляющему должность полицейского надзирателя множество неприятных разговоров. А в буфете можно было и щец похлебать, и чайку с баранками напиться, не осталось бы от запаха и следа.
Случайные попутчики пожали друг другу руки и разошлись.
2Хорошего дежурства не получилось. Тихий обычно городок в эту ночь буквально сошел с ума. В трактире купца Голохвостова случилась драка с поножовщиной, на Большой Посадской загорелся дом, а в поле у подгородней деревни Козловка жена нашла хладное тело мужа-выпивохи. Тараканов за всю ночь так и не присел и не притронулся к заботливо собранному матерью узелку с ужином. На рапорте у исправника он едва стоял на ногах. Но быстро домой уйти не удалось. Порезанный в трактире Голохвостова мещанин Иванов скончался в городской больнице, и исправник потребовал сегодня же передать дознание и задержанного за это преступление крестьянина Богатищевской волости Ивлева судебному следователю. Написанный ночью на скорую руку протокол исправнику не понравился, и он заставил Тараканова его переделывать. Пока Тараканов писал протокол, акт дознания и сопроводительные письма, исправник куда-то уехал, вернулся только через два часа, потом долго проверял собранный надзирателем материал. Лишь в три часа дня Тараканов получил благоволение начальства убыть домой. Он так устал, что даже не стал обедать, разделся, рухнул на кровать и уснул прежде, чем его голова коснулась подушки.
Вставай, Осип Григорьич, вставай!
Тараканову показалось, что спал он не более трех минут.
А? Что?
Вставай, ваше благородие, беда у нас стряслась, исправник срочно требует.
Обычно красное и довольное, лицо старшего городового Гладышева было до того бледным, что Тараканов сразу понял беда настоящая.
Что такое?
Почту ограбили, Осип Григорьич, Ваську Богачева, стражника, прибили.
После назначения Тараканова на классную должность городовые, которые до этого с канцелярским служителем были запросто, стали называть новоиспеченного «их благородие» на «вы». Тараканов этому не препятствовал.
Получив первый раз свое новое, многократно увеличившееся жалование, Тараканов в ресторане отметил назначение на должность с классными чинами, а на следующий день велел Гладышеву собрать всех свободных городовых и прибыть вместе с ними к нему домой.
К приходу сослуживцев мать накрыла стол, главным украшением которого служила четвертная бутылка водки.
Когда гости расселись и налили рюмки, Тараканов поднялся и сказал:
Я с вами, ребята, три года прослужил и надеюсь прослужить еще долго. А поскольку ничего плохого, окромя хорошего, я ни от кого от здесь присутствующих не видел, то должностью своей кичиться не намерен. Хоть я теперь и ваш начальник, но во фрунт передо мной становиться не надо. Если, конечно, рядом исправника нет. Поэтому давайте договоримся: когда мы на службе, то я вам «вы» и «ваше благородие», а когда вне службы и не на публике, то «ты» и Осип.