Передняя часть кибитки была открытой, и Милош, повернувшийся спиной к Дюку, мог видеть всё, что происходит впереди. Вот он поднял свой самострел и отправил стрелку в невидимую Дюку цель. Слева послышался приближающийся топот копыт и возле дверцы кибитки возник еще один всадник с лицом, по самые глаза закрытым чёрной материей, сжимающий в правой руке дротик. Дюк поднял первый из припасённых пистолетов и выстрелил ему в грудь. Даже из пистолета промахнуться с десятка шагов непросто. Пуля ударила нападавшего под грудину, он сразу выронил дротик и согнулся в седле, кривясь от боли. Дюк знал, что это покойник, такие раны не лечатся. Конь унёс раненого прочь. Больше приставу никого не было видно, и, взяв второй пистоль, он приоткрыл дверцу кибитки.
Не лезь! остановил его Милош. Стрелу в живот получишь!
Дюк привстал и глянул вперёд, через плечо своего товарища. Шагах в тридцати впереди, на дороге, стояли еще двое пеших с луками наизготовку. Еще двое, с короткими копьями наперевес, выскочили из-за деревьев с правой стороны дороги и быстрыми шагами приближались к запряженным в повозку лошадям. Кинжал Милоша с лязгом покинул ножны. Левую руку ликтор протянул к Дюку.
Дай мне еще свой, сказал он. Пристав протянул ему свой кинжал рукоятью вперёд.
И что ты хочешь делать?
Что делать не оборачиваясь, пробормотал Милош. Делать свою работу.
Он легко выпрыгнул из кибитки, перемахнув через козлы, выпрямился, держа оба кинжала в опущенных вниз руках. Дюк приготовился стрелять в одного из копейщиков, так как в лучника на тридцать шагов боялся из пистолета не попасть, но тут взгляд его упал на гарцующего поодаль всадника, который в это время доставал из-за спины висевшее там ружье. В этот же миг две тетивы были спущены одновременно, и стрелы прочертили воздух там, где стоял Милош. Однако он сделал лишь одно неуловимое движение, которого оказалось достаточно, чтобы они не попали в цель. Разбойники с копьями в нерешительности остановилисьв нескольких шагах перед ликтором, чуя подвох, затем один из них, понаглее, устремился вперёд, выставив перед собой копье, на древке которого, помимо острого наконечника, был еще и крюк, которым удобно было стаскивать с коня всадников. Нападающий сделал движение, намереваясь поддеть странного неподвижно стоящего человека на острие копья, но Милош шагнул ему навстречу, взмахнув левой рукой, и разбойник вдруг, выронив оружие, схватился обеими руками за горло, потом упал на колени и завалился лицом в пыль. Раздался выстрел, и пуля звучно шлёпнула по кибитке, отколов от нее крупную щепу. Дюк тоже выстрелил, целя в коня, но, видимо, тоже промахнулся. Тогда он снова схватил двустволку и заново взвёл курок, давший осечку.
Милош к этому времени, обогнув лежащего перед ним человека, приблизился ко второму разбойнику. На ходу он что-то громко крикнул по-эрогански. Что-то, чего Дюк не понял, но прозвучавшее так, что мурашки пробежали у него по спине. При этом все трое и копейщик, и лучники дружно развернулись и бросились бежать прочь. Глядя на это, всадник тоже что-то крикнул, поворотил коня и пустил его галопом.
Хэй-я! раздалось с другой стороны, щелкнула плеть, и удаляющийся топот копыт дал знать, что последний, пятый, всадник тоже решил отступить. Теперь Дюк выбрался из экипажа на землю и осмотрелся. В дорожной пыли лежали три трупа, и еще один человек корчился, держась за левый бок, одежда на котором обильно пропиталась кровью. У одного из убитых хвостовик стрелы торчал между грудиной и кадыком. С ехавшей позади подводы доносились негромкие стоны. Обернувшись, Дюк увидел, что у одного из ехавших на ней людей плечо пробито длинной стрелой, зазубренный наконечник которой торчал с другой стороны. На сене, рядом с раненым, лежал грубо сделанный самопал большого калибра. Дюк и Милош подошли к подводе. Из ствола самопала тянуло пороховой гарью. Так вот кто сделал первый выстрел!
Дюк покачал головой и резким движением обломил наконечник стрелы, после чего вытащил её из раны. Вдвоём с Милошом они перевязали пострадавшего, который в это время что-то непрерывно говорил.
Чего он хочет? спросил пристав.
Он говорит про тех, кто на нас напал: падальщики, отличающиеся крайне неблагодетельным образом жизни и скверными манерами! Но ух, как мы им показали! Не будь он Ан-Тагир-Кан, но и впредь он спуску не даст этим ничтожным любителям лёгкой наживы. Не на того напали! Примерно это он говорит.