Наконец, Стах нарушил молчание.
Я хочу сразу внести некоторую ясность. Я, действительно, понятия не имею, что же именно случилось там, в доме у Ангора. Точно так же, как не имею понятия, что за люди ходили вокруг его дома и что в точности им было нужно. Возможно, нам В нашем ведомстве раньше было известно об артефактах, подобных тому, какой вы обнаружили у Ангора в кабинете. Тем более интересно выяснить, где же Ангор его раздобыл.
Кто же тот человек, который обладает полномочиями принять нужное решение?
Главный комиссар Верт.
Дюк замялся.
Я думал, что знаю всех главных комиссаров в канцелярии особых расследований, не так ведь их много, неуверенно произнёс Дюк. Но тот, кого вы назвали
Да да, ты просто не мог о нём слышать. Потому что занимался совсем другими делами. Наверняка ты слышал, что есть такая Особая Экспедиция по розыску древностей при Обители Мудрецов в Мирограде.
Конечно.
Главный комиссар Верт курирует её работу.
Дальнейших объяснений не последовало. Дюк молча уставился в окно, любуясь пейзажем. Вдоль дороги непрерывно тянулись одноэтажные домики, аккуратные и не очень, обнесенные заборами и палисадами или же выходящие своим крыльцом прямо на проезжий тракт. Местами домики группировались в небольшие посёлки, но сплошь и рядом стояли и по одному. Между домами вдоль тракта тянулись то высокие, чуть ли не вровень с крышей кареты, густые кустарники, то дубы и иные представители лиственных деревьев. Постепенно Дюк задремал.
К вечеру карета с сопровождающими её всадниками прибыла в Мироград. Здесь Дюк не был давно. Карета ехала по булыжной мостовой, по сторонам которой возвышались двух, трёх, а то и четырёхэтажные каменные дома. Второй по величине город империи, Мироград занимал намного большую территорию, чем Яснодолье. Здесь жило более пятидесяти тысяч человек, в то время как в Яснодолье еле-еле насчитывалось семь. Из окна кареты были видны люди, непрерывным потоком идущие по тротуарам, и проезжающие навстречу экипажи. Наконец, кучер остановил перед парадным подъездом солидного трёхэтажного здания.
Гостиница «Малахитовый терем», сказал Стах. Возьми этот жетон, тебя поселят в хороший номер за недорогую плату. Утром жди меня, я приеду и мы вместе отправимся к главному комиссару Верту!
Дюк прицепил к поясу шпагу, подхватил свой саквояж, и спустя минуту уже открывал резные двустворчатые двери и входил в просторный зал гостиницы, и вправду отделанный малахитом.
После нескольких часов, проведённых в дороге, следственный пристав очень быстро уснул. Снились ему лабиринты в каком-то незнакомом доме, по которым он бродил, то и дело попадая в комнаты, в каждой из которых находились мёртвые тела. И всякий раз, когда Дюк во сне заходил в очередную комнату, где в разных позах лежали и сидели трупы, чей-то голос рядом комментировал: «Смотри! Это опять ЕГО ЖЕРТВЫ!» В какой-то момент Дюк повернулся и спросил у кого-то, чье присутствие скорее предполагалось, нежели было зримым: «Чьи это ЕГО?» А перед ним стоит Златан, про которого Дюк знает, что это, хотя и его друг Златан, но в то же время это главный комиссар по особым расследованиям, и отвечает: «Жертвы Зер-Харга!»
Дюк проснулся, отчетливо запомнив это слово. Было около восьми часов утра, пристав как раз успел привести себя в порядок и позавтракать, как посыльный сообщил ему, что его ожидают в карете возле подъезда.
Мироградская Обитель Мудрецов, построенная на вершине холма, возвышалась над окружающими кварталами монументальной серой громадой. Карета проехала вдоль чугунной решетки забора, подкатила к квадратному четырёхэтажному зданию и остановилась возле неприметного подъезда с его обратной стороны. Массивные двери были закрыты, но распахнулись в ответ на несколько ударов дверного молотка. Два человека в полевой офицерской форме без знаков различия несколько мгновений рассматривали вошедших, после чего один из них кивнул Стаху Торну и сделал приглашающий жест: проходите! Коридор, лестница, еще коридор. В небольшой приемной молодой человек с шевронами старшего инспектора привстал при виде Стаха с Дюком, произнёс:
Главный комиссар Верт вас ожидает!
И они вошли в кабинет. Лицо комиссара Верта было таким же непроницаемым, как и у Стаха при их первой встрече с Дюком. Однако, если Стах представлялся приставу этаким философом интеллектуалом, склонным к рассуждениям и отступлениям от темы разговора, то Верт показался ему насквозь рациональным и расчётливым, вероятно даже жестким, человеком. Приветственно кивнув, главный комиссар заговорил: