Она устала слушать и обвинения в несуществующей лжи. С тех пор именно ее она считала главным человеческим пороком и самым унизительным для себя, потому не прощала ее другим. Всю свою жизнь врать и не умела (кроме как о «большой собаке» в далеком детстве). Ей казалось, что лицо, глаза, интонация голоса просто прокричат окружающим, что это неправда.
Она была другая.
Часто у музыкантов дети певцы, у режиссеров актеры, у писателей поэты А она сама себя воспитала в любви к музыке, литературе, искусству. Вернее, ее научили этому книги и умение глубоко переживать и переосмысливать как прочитанное, так и происходящее вокруг. Никто и никогда не водил ее в музеи, театры и художественные галереи, считая все это бесполезной вещью, ненужной в жизни. Не считали необходимым тратить деньги на редкие книги. Хочешь читать иди в библиотеку. Хочешь искусства включи телевизор. Хочешь музыку купили магнитофон, записывай и слушай. А классика только на виниловых пластинках. Нашла кассету с «Временами года» Вивальди посчитали это «странной блажью».
Она собирала в картонную папку вырезки из журналов с репродукциями известных картин, биографиями знаменитых людей и туда же яркие картинки далеких стран, особенно сказочной Индии. Как она плакала, когда отец разорвал часть ее сокровищ, рассердившись, что вовремя не сделала то, что он поручил, засидевшись за своей коллекцией. А журналы с изображениями обнаженной натуры тщательно прятались. Это «разврат», а не искусство!
Так хотелось доверить бумаге развороты своей души! Но знала, что личного в доме ничего нет. Родители считали себя вправе знать, что лежит в ее сумке или ящике, читать письма и тетради. И вправе чаще всего осуждать. Сочиняла стихи. Никто и никогда их не видел и не слышал, потому что жили они только в ее голове.
Нет, родители не были злыми людьми. И, конечно, они ее любили. Но считали, что мир вокруг враждебен, а жить это больше выживать. Дом это крепость, которая их защищает, и лучше, если он будет с решетками.
Если бы они понимали, какой вулкан горел в ее душе! Как хотелось свободы в чувствах, мыслях и словах! Но находила силы себя сдерживать. Она здесь чужая! Ее будущее не будет связано с этим домом.
Сны преследовали ее. Бежать!
Некоторое время назад она не выдержала и спросила мать: «Почему ты другим людям рассказываешь больше про своих воспитанников в детском саду, какие они талантливые, умные и замечательные, а про своих внуков что ленятся, не слушаются?.. Никогда их не хвалишь. Или ты растрачиваешь свою любовь на работе и для родных детей ее у тебя не остается?» Она знала, что несправедлива к матери, которая их всех очень любила. Но любовь, как воздух, должна заполнять все пространство. Не умеют открыто проявлять ее люди, которые сами не считают себя достойными любви. В день рождения: «Зачем эти подарки? Ну ладно уж, раз подарили». Прошлогодняя новая люстра так и смотрела из коробки на еле мерцающие старые два плафона из трех. Ощущение своего неполноценного «я» распространяется и на близких людей «захвалю, избалую».
Она взяла себе за правило чаще говорить детям, что они самые лучшие на свете, не жалеть своей любви и не прятать ее где-то глубоко. Важно чувствовать это тепло каждую минуту, каждую секунду. И тогда повзрослевшие дети будут отдавать силы на великие и важные для них дела, а не на преодоление своих комплексов недолюбленности и недооцененности.
Перемены
Воздух окружающей действительности наливался душным наэлектризованным напряжением и раздражением. Миру взрослых стало не до своих детей, не до их чувств и надежд. Куда там в своих бы разобраться! Грянула эпоха талонов на мыло, сахар, колбасу и водку, часовых очередей за хлебом и молоком. Простые обыватели мало понимали кричащих с экранов новых политиков о плюрализме мнений, но принятый сухой закон повернули по-своему полился алкоголь иного качества (деревенское умение варить брагу очень пригодилось).
В одно мгновение оказались не нужны заводы и фабрики гордость индустриализации. И люди, которые на них работали. После очередного месяца невыплаченной зарплаты в глазах растерянного отца жалкое недоумение. И отчаянье в материнских после закрытия текстильного гиганта, к которому принадлежал детский сад.
Вот и пригодились залежи ненужных накупленных вещей. Да здравствует свободная торговля! Потянулись вереницы автобусов на московские и польские челночные рынки с женщинами-коммерсантками, к рядам которых присоединилась и ее мать.